Если любишь - солги (СИ)

Пыльцу впрыскивают экстру сразу после рождения. Способа вывести её из организма не существует. При этом запреты и ограничения, налагаемые пыльцой, могут быть временно отменены с помощью специальных магнетических кодов.

Случаи неповиновения, вначале довольно частые, со временем сошли на нет. Экстров признали вполне безопасными и стали не только использовать для нужд Магистериума, но и сдавать в аренду крупным концернам или частным заказчикам. Такие экстры, а их большинство, живут среди людей по подложным документам и даже получают плату за свои услуги, хотя гражданских прав не имеют и могут быть в любой момент отозваны на Кошачью гору. Пару раз в год они проходят проверку, спариваются и производят потомство по приказу, но в остальном предоставлены сами себе. Для оборотня это счастливая судьба. Поэтому экстры вполне лояльны Магистериуму. А подпольные экстремистские группы оборотней видит свою первую задачу в уничтожении источника смелости вместе с его ключом…

28.2

Голова была чугунным ядром, клонилась к воде и меня тянула за собой.

Сира исчезла. На глади пруда среди облаков и солнечных бликов качалось моё отражение.

— Теперь ты знаешь, — голос Марти донёсся, как сквозь вату.

— Это… ужасно. — Слова давались с трудом. Казалось, надо заново учиться говорить. — Всё, что они делают… эта программа…

Ощущение реальности медленно возвращалось. Я обнаружила, что сижу на каменном берегу, подогнув под себя затёкшую ногу. Нижняя пуговица пальто расстегнута, полы разошлись в стороны, подол юбки задрался, обнажив колени.

Встать не было сил, и я просто села поудобнее, боком, заодно оправив одежду. И юбка и пальто были из плотной шерсти, но холод древних скал всё равно пробирал до костей.

Хотелось спросить о Фалько. Так хотелось, что я буквально прикусила себе язык. Стала тереть виски, переносицу, только бы спрятать лицо, скрыть волнение. Но Марти что-то почувствовал.

— У тебя есть вопрос?

Вопрос? Какой у меня может быть вопрос? У меня тьма вопросов, но все они ждут. Я зажмурилась, большим и указательным пальцами слегка надавила себе на глазные яблоки. Поплыли огненные круги.

Выкинуть Фалько из головы. Найти другое, важное…

Мысли путались. Что-то здесь, у источника смелости, с самого начала показалось мне странным. Надо вспомнить, что именно. Ах вот!

— Где ваши связанные?

Ключ и его телохранитель обменялись быстрыми взглядами.

— Я спросила что-то не то? У вас же есть связанные, или как вы их называете?

Оцепенение прошло. В голове завозились смутные, но ужасные догадки. Связанные источника смелости погибли? Убиты? Стали жертвами болезни, от которой страдает Марти? Поэтому его и сделали ключом — больше никого не осталось…

— У нас есть связанные, — медленно произнёс мальчик. — Но они не сидят вокруг источника, как ведуны. Они не для этого.

Я попыталась представить, какими должны быть связанные источника смелости. Первым делом, храбрыми, разумеется. Дерзкими. Волевыми. Энергичными. Склонными к риску. Готовыми к бою…

— Из связанных смелости, — произнёс Отсо неприятным тоном, — получаются лучшие охотники на перевертеней.

Охотники? Вроде тех двоих, что приходили за Гвидо в кондитерскую сьера Бартоло?

Это не укладывалось в голове. Было нелогично.

— Но почему связанные не охраняют ключа, если он нуждается в защите?

Отсо понял вопрос иначе:

— Почему мажи доверили безопасность ключа оборотню, если как раз оборотни хотят его убить?

Ответил Марти — мне и ему. Возможно, ему в первую очередь:

— Отсо справится лучше. Он мне брат. А связанные — соперники. Каждый из ни хочет быть первым. Каждый уверен, что справится лучше меня.

Пока мы с Марти слушали Сиру, телохранитель держался в стороне. Теперь с угрожающей неспешностью он приблизился и снова встал за спиной. Сейчас двинет кованым ботинком, и я полечу в пруд с переломанными позвонками…

— Иметь соперников полезно, — рассуждал Марти. — Это укрепляет дух. Но соперник может стать врагом. Мажисьеры не хотят мной рисковать. Для запуска "Ночного зеркала" нужны все три ключа. Нельзя упускать этот шанс.

Впервые в голосе юного ключа не слышалось уверенности. Он опустил взгляд на воду и заговорил тихо, кротко, будто сам с собой:

— Я часто спрашиваю себя, почему источник не даёт мне исцелиться. Чтобы испытать мою волю, или потому что для всеобщего блага я должен умереть? Может быть, нынешний порядок вещей не угоден тривечным и они хотят начать всё с чистого листа… Новый ключ ещё не родился. Если я умру, источник ослабеет. Моя кровь прольётся в его воды… и кто знает, что случится. Может быть, настало время источникам исчезнуть.

У меня мурашки бежали по спине, такой жутью веяло от его монотонного голоса. Казалось, мальчик впал в какое-то сумеречное состояние, в транс, в бред.

За спиной под каблуками Отсо хрустнули камни.

— Сира считает, есть другой путь.

Марти, казалось, не слышал. Повернул ко мне лицо, спокойное, расслабленное и совершенно детское. Боль его ушла. Награда за смирение?