Если (ЛП)

— Нет, придурок, Бёрд — это человек, который разговаривает, а не говорящая птица. — Я сделал глубокий вдох, думая о том, как могу объяснить этому простому человеку, что я должен быть свободен. — Послушайте, я не сумасшедший, — пот стекал по моему лбу и в глаза, заволакивая мое зрение. Я хотел пить, и когда соленая струйка попала мне на губу — это было прекрасно. — Бёрд — очень важный человек. Вы не поймете, но она сияет, и ее голос как северное сияние, и... — я затих и сделал еще один глубокий вдох, потому что изо всех сил пытался казаться адекватным, но говорил слишком быстро для этих имбицилов. Мне нужно было разговаривать с ними медленно, как будто они были детьми. Но было тяжело поддерживать их черепаший темп, потому что мне нужно было рисовать. — Послушайте, хорошо. Послушайте, Бёрд зовут — Аннализа Робин Кэмпбелл. И я не могу ее потерять. Поэтому хорошо, подождите. Подождите, есть кое-кто. Миллер Торо — мой брат, и он знает кое-кого. Поэтому просто позвоните ему, и я смогу вернуться к своей инсталляции.

— Чувак, ты бросил кирпич в витрину магазина.

Я забыл об этом.

Я начал злиться, чувствуя себя в ловушке наручников. Как только меня перестали отвлекать мои собственные мольбы, все вокруг начало казаться маленьким, и я почувствовал, что не могу дышать.

— Эта машина сужается, — сказал я офицеру как можно спокойнее. Но он и парень с какашечным голосом о чем-то болтали и смеялись. Затем я решил, что больше не могу терпеть. Воздух все тяжелее поступал в легкие. Мое лицо и грудь были прижаты к сиденью и из-за каждого паникующего вдоха, казалось, я получал все меньше кислорода.

— Переверните меня... лучше нет, освободите руки. Я не буду бороться. Мне нужно дышать, — выдохнул я.

Они забыли обо мне. Я буду забыт и умру здесь.

Извините офицеры, но моя жизнь находится под угрозой. Они не знали, что машины опасны? Если мы разобьемся, я не смогу выбраться. Мне плевать, если это их взбесит, мне нужен воздух. Мне, бл*дь, нужен воздух.

— Откройте окно, я не могу дышать! — кричал я. Если бы я мог получить немного кислорода, то мыслил бы более ясно. Я мог бы дышать.

Я бился лбом в дверь перед собой.

— Выпустите меня! Выпустите меня! — я чувствовал, что синею, и мог видеть голубые вспышки перед глазами.

Бах. Бах. Бах.

Я ударялся с каждым разом сильнее. Я заставлю их выслушать, даже лучше, я потеряю сознание, чтобы не ощущать болезненное стискивание груди. Мелькавшие мысли о смерти прекратились. Мне было плевать, что с каждым ударом еще больше теплой жидкости стекало по моему лбу, пока я больше не мог ничего видеть кроме своей крови.

— Выпустите меня! Выпустите меня!

24 глава

Бёрд

Я шла за Миллером, когда он подошел к столу медсестры.

Когда он заполнял документы и разговаривал с медсестрой, Джордан и Тревор вбежали в психиатрическое отделение.

— Слава Богу, — вздохнула я. Мне казалось, что меня выбросило в альтернативную реальность, а при виде своих мальчиков, я снова стояла ровно на земле.

— Он в порядке? — спросил Джордан.

— Не знаю, мы только что приехали.

Джордан обнял меня, а Тревор положил руку мне на плечо в успокаивающем жесте.

— Бёрд, я так сильно был занят шоу и так часто оставался у Тревора, что даже не заметил.

— Как ты думаешь я себя чувствую? Как идиотка. Как я могла позволить этому так далеко зайти?

— Не вини себя, — сказал Тревор. — У тебя не было подобного опыта раньше. Психические расстройства часто не диагностируются.

Но это не было не диагностированным. Эш знал и не сказал мне.

Миллер подошел к нам, и я представила всех друг другу.

— Я думал, что он одиночка. Он не рассказывал мне о своих друзьях. Может, поэтому он перестал так часто приходить, — сказал Миллер. Это было неподходящее время, чтобы сказать ему, что Эш подслушал разговор Эллы.

— Могу я поговорить с тобой минутку? — спросил меня Миллер.

— Конечно.

Миллер отвел меня подальше.

— Он бунтовал, когда его привезли сюда, поэтому ему вкололи успокоительное. Плюс тот факт, что он не спал больше пары часов всю прошлую неделю, а может, и дольше, означает, что он не проснется до завтра. Затем они назначат лекарства, на что потребуется пара дней. Затем, возможно, попробуют кое-что еще.

— Кое-что еще?

— Я не хочу тебя волновать.

— Ты не думаешь, что уже достаточно поздно для этого?

— Электрошоковая терапия. Знаю, звучит устарело, но в основном шокотерапия.

— Нет, — выдохнула я. — Они будут пропускать через его мозг ток?

— Я только что разговаривал об этом с доктором. Вот что они делали в Нью-Йорке. Это не так плохо, как звучит. При острых случаях, особенно, когда у пациента появляются галлюцинации — это способ немного повлиять на его мозг и помочь лекарству действовать быстрее. Будет очень низкое токовое напряжение.

Я понимала, что Миллер руководствовался интересами Эша, и он был его братом, а я просто его новой девушкой, но мое сердце сжималось от картинок, которые я видела по телевизору, когда людей мучили подобным образом: депрессоры языка, толстые кожаные пряжки ремней, чтобы связать руки и ноги, сильные судороги. Я просто не могла представить Эша в подобном виде.