Если (ЛП)

— Это позволило бы мне намного меньше страдать. Сколько ночей я спрашивала себя, почему? Почему он лгал, почему он сказал, что будет там, а потом просто ушел. Это из-за тебя! Ты вмешался! Ты действовал за моей спиной! А затем ты лгал об этом годами. Ты мой лучший друг, и ты меня обманул. Ты смотрел, как я страдаю, и ты не сжалился, чтобы облегчить мою боль.

— Ты тоже солгала Эшу. Ты не рассказала ему о туре, потому что знала, что он скажет тебе ехать. Или, может быть, ты знала, что он уйдет сам.

— Не переводи стрелки на меня, — сорвалась я.

Джордан сделал паузу, закрыл глаза и глубоко вздохнул, прежде чем снова открыть их.

— Мне очень жаль, Бёрди. Мне действительно очень жаль.

— Тебе не жаль. Ты говоришь мне это сейчас, только потому, что он может снова нарисоваться.

— Я говорю тебе это сейчас, потому что хочу, чтобы ты увидела полную картину того, почему он принял такое решение. Я думаю, он любил тебя, и думаю, именно поэтому он и ушел. Я думаю, что это единственная причина, почему он ушел.

— Неважно, Джордан.

— Я действительно думал, и все еще так думаю, что это к лучшему. Посмотри на все, что ты имеешь.

— Господи, ты такой всезнайка. У тебя нет ответов абсолютно на все, Джордан.

— Ты думаешь, что ты во всем разбираешься, со своим идеальным мужем и маленьким азиатским ребенком.

— Мило, очень мило, Бёрд.

— Пять лет. Ты провел в этой лжи пять лет. Ты всегда считал, что Эш помеха. Ты уже давно принял решение.

— Это не правда. Мне нравился Эш.

— На расстоянии. И ты, как никто другой, должен знать, каково это — жить на задворках общества. Для людей, осуждающих тебя, не зная тебя лично.

— О, так из-за того, что я гей, я должен стать покровителем бездомных?

— Вот оно, дамы и господа. Что на самом деле чувствует Джордан! — объявила я для невидимой аудитории.

Джордан закатил глаза.

— Ты заставил Эша чувствовать, что он — проблема, которую нужно устранить.

Джордан отвел взгляд. Ему стало стыдно.

Я подошла к картине и указала вниз.

— А это то, что он думал о тебе. Ты манипулировал им.

Я не думаю, что когда-либо еще, до этого момента, была так зла. Всегда было что-то, что не имело смысла в уходе Эша. Это заставило меня почувствовать. Я представила наши отношения, и то, как мы важны друг другу. У Джордана был ответ на все это. Он наблюдал за тем, как я страдаю, но продолжал хранить тайну. Все это время он знал, что поступил неверно, действуя у меня за спиной.

— Я не могу тусоваться с тобой сегодня. Просто не могу, — сказала я, поднимаясь по лестнице. — Тебе не обязательно уходить, но если бы ты это сделал, было бы замечательно.

— Я уйду, — сказал Джордан. — Я люблю тебя, Бёрди.

Я подняла руку, чтобы заставить его заткнуться. Я не хотела слышать эту чушь. Действительно не хотела.

Я пошла в ванную, сточила немного горячей воды и ополоснула лицо, в попытке добиться некоторой ясности. Я услышала, как дверь в мою квартиру закрылась. Джордан ушел.

Я вернулась к лестнице, посмотрела через край перил вниз на картину. Тогда все было гораздо проще.

Эш

Я опоздал. Слишком поздно, черт возьми.

Мы с Миллером поспешили в больницу. Наша мама сидела в комнате ожидания, одна, смотря вниз. Ее глаза были сухими, возможно, она еще пребывала в шоке. Это случилось так быстро. Она разговаривала с ним. Они шутили о том, что посадят его на жесткую диету, когда он вернется домой. Миллер сообщил им, что я приду. Судя по всему, он уже решил, что не примет от меня «нет» в качестве ответа.

Она ушла, чтобы принести кофе, и когда вернулась, вокруг него будто ад разверзся. Потом он умер.

— Мама, — окликнул ее Миллер.

Я думаю, что в тот момент, когда она увидела своих сыновей, реальность только что случившегося ударила по ней. Она встала и разрыдалась, практически вопя. Мы оба обняли ее. Это не было неловким. Там не было места для нее. Мы все были сломлены.

Она повернулась ко мне, обхватила мое лицо руками и притянула меня к себе.

— Мой мальчик… мой красивый мальчик. — Она обняла меня, рыдая мне в грудь. — Твой отец так сильно тебя любил. Мы так по тебе скучали.

Я хотел, чтобы мое сердце согрелось этими словами, но оно было перегружено сожалением. Я всегда опаздываю.

Я был уверен, что она рассердится, но все, что я почувствовал, это ее безусловную любовь. Не знаю, почему я позволил себе думать, что глядя на меня, мои родители видели только смерть Сары. Моя болезнь и чувство вины затмили мои мысли. Я видел только тьму.

Бёрди была моим единственным светом в то время. Как раз перед тем, как покинуть ее, я стал Эшем, который жил с надеждой. Затем я позволил ей уйти, погружаясь снова в тень. Сделал бы я это снова? Да, черт возьми. Я бы сделал это снова, чтобы Бёрд стала той звездой, какой она является сейчас. Но это — упущенная возможность увидеться с отцом — была ценой, которую я должен был заплатить.