Если (ЛП)

— Прости, Эш. Я втянула тебя в свою жизнь и не задумывалась об обязательствах, которые у тебя были. Я бы могла подождать, просто я не знаю, готова ли я прыгнуть.

— Бёрд, я все понимаю. Но я возвращаюсь только, чтобы стать достойным мужчиной для тебя. Я тебя не отпущу. Не торопись. Я буду ждать тебя. И если мне придется ждать вечность, то я так и поступлю.

***

Эш уехал на следующий день.

Я наконец-то поступила мудро насчет нас. Было такое ощущение, что наши отношения всегда были связаны с чрезвычайными обстоятельствами. Потеря моего лучшего друга снова ускорила все, это сделало меня слишком открытой для его любви. Я не могла позволить ему так легко вернуться, не после того, как он оставил меня в первый раз.

Я упаковала специальный проект, чтобы доставить его в багетную мастерскую. Это заставило меня задуматься о том, что еще у меня осталось от Эша. Я вернулась в хранилище и принесла остальные коробки с маркировкой «Эш».

В одной из них были все художественные принадлежности, которые я купила для него. В другой коробке хранились все его сумасшедшие зарисовки, которые он оставил на полу во время своего срыва. Еще одна была заполнена множеством рисунков, которые он создал во время наших танцевально-художественных занятий. И еще в нескольких были другие его проекты с крыши. Но здесь был еще один одинокий проект, спрятанный в углу одной из коробок. Свернутый и завязанный резиновой лентой, он казался забытым и заброшенным. Я сняла резинку и развернула его.

Наше дерево. То, которое нам так и не удалось закончить. Некоторое время я смотрела на него, сидя на полу.

Это дерево ждало годами, чтобы быть законченным. Если я чему-то и научилась от смерти Джордана, так это тому, что ты не должен позволять людям уходить. Я собиралась держать его за руку, точно так же, как и собиралась много лет назад, прежде чем наши отношения внезапно оборвались. Потому что я любила Эша. Нельзя позволять людям, которых любишь, уходить. Нельзя тратить впустую больше ни минуты, потому что минуты драгоценны, и они могут быть отняты раньше, чем у тебя появится шанс сказать или сделать то, что ты всегда хотел.

Я любила его, и я не собиралась любить в страхе. Я очень хотела любить Эша бесстрашно.

Я отпустила Эша, чтобы он мог исцелиться, после того, как он провел недели рядом со мной, отдавая всего себя, помогая мне исцелиться, несмотря на его собственную потерю. Но это не мой стиль. Это не Бёрди Кэмпбелл. Я иду ва-банк. Я люблю сильно. Я же позволила страху и боли диктовать, как мне любить. Ну, больше нет.

Я свернула дерево обратно и приготовилась вернуться к делам любовным.

Эш

У меня был первый день десенсибилизации (прим. переводчика: десенсибилизация и переработка движением глаз — метод психотерапии, разработанный Френсин Шапиро для лечения ПТСР). Она должна была помочь перепрограммировать мой мозг, чтобы справиться с ПТСР. Меня заставляли вспоминать и произносить все те вещи, которые приводили меня в такое состояние. Это было отстойно, но я должен был проработать их. Я должен избавиться от этих моментов.

Я начал заниматься терапией сразу же, как только вернулся, я просто адски скучал по Бёрд. Ничего не чувствовалось правильным без нее.

Я хотел быть с Бёрд, но я не мог давить на нее. Это было бы эгоистично. Я понимал, как тяжело любить кого-то вроде меня. Я понимал, что ей самостоятельно нужно принять решение — доверяет ли она мне снова.

В тот вечер я погрузился в живопись. В моем воображении образовался ряд новых кусочков. Как правило, искусство было словно течение, но я застрял. Все, о чем я мог думать, это Бёрд. Какими полноценными ощущались вещи возле нее. Вся моя энергия была направлена на то, чтобы противостоять желанию позвонить ей и умолять ее приехать сюда. Я должен был уважать ее выбор, даже если он мне не нравился, но это так выматывало.

Потом позвонили в дверь.

— Что за…? — выругался я про себя, когда посмотрел в глазок.

Там никого не было.

Я открыл дверь и выглянул наружу.

Я увидел лазурные и бирюзовые волны, когда голос произнес:

— Есть кое-что, что ты должен закончить, УАТТ.

Размеренными шагами она подошла к углу, где была расположена моя дверь. Я не мог поверить не своим ушам, не своим глазам. Она держала картину, бумага скручивалась вдоль краев, словно долгое время пробыла в таком состоянии. Я узнал прерывистые штрихи зеленого, оранжевого, розового и желтого.

— Я очень долго ждала, чтобы закончить это. Нам нужно определить, на чем мы закончили мои уроки. Я до сих пор не знаю, как нарисовать одно долбанное дерево.

— Ты была моим любимым, и единственным, учеником.

Она опустила картину вниз, когда я обернул свои руки вокруг ее талии и поцеловал ее мягкие губы. Запах лаванды заполнил мой нос. Она была самой сладкой, самой яркой и самой ароматной вещью.

Я отклонился назад, чтобы посмотреть в ее оливково-золотые глаза.

— Ты просто в гости? — Я не хотел строить предположений.

Она ухмыльнулась и посмотрела вниз.