Если можешь – прости

Да, еще Петр… С одной стороны, хороший, интеллигентный мальчик, изводящий Мишу своей игрой на баяне, при этом молчаливый и с виду очень даже не глупый. Зачем ему-то участвовать во всем этом? В убийстве?! Считает себя обязанным Виолетте, вот и старается. Как же все сложно!

Мысленно Миша присвоил миллионы Виолетты и принялся их тратить. Конечно, он сразу же уехал бы за границу, безусловно. Купил бы билет куда-нибудь в Берлин или Вену, а может, в Париж, там связался бы с русскими, купил бы фальшивый паспорт, чтобы его уж точно никто не нашел, обзавелся бы недвижимостью, открыл бы русский ресторан где-нибудь на Лазурном Берегу и стал бы жить себе спокойно и сыто. Очень простой, но идеальный план человека, которому на голову свалилось богатство.

Почему же Виолетта так не поступила? Что ей помешало? Неужели так близко к сердцу приняла то, что случилось с Таей, а потом и Леной? Неужели еще есть такие люди, способные тратить свое время, деньги и душу на других людей? Он бы еще понял, если бы речь шла о каком-то зрелом человеке, который положил всю жизнь на то, чтобы познать эту истину самопожертвования и жить ради других. Но Виолетта – ребенок! Что она может знать о самопожертвовании?

Миша, увидев вернувшихся после ночной поездки Таю с Виолеттой, был ужасно рад. Живы – вот что было самым важным. Но когда сквозь суету и шум, какие-то сбивчивые разговоры пробилось главное: что Иванов и его люди мертвы и что ресторан полон покойников, ему поплохело. Нет, этого не может быть. Ледяной удавкой стянула горло мысль, что теперь главным подозреваемым в этом массовом убийстве будет он, Миша Зелькин, у которого Иванов отобрал ресторан.

Но когда в его руках оказалась папка с документами на ресторан, когда он почувствовал в своих руках тяжесть этих новеньких, с хорошо пропечатанным текстом, листов, украшенных фиолетовыми печатями и чернильными вензелями подписей, от сердца сразу отлегло. Он уже мечтал о том, как наймет целый штат уборщиц, которые будут отмывать его (его, Зелькина!) ресторан от крови.

Взгляд его уже почти протер строку на документе, где значилась фамилия покупателя. Ольга Михайловна Берглунд. Кто такая? Он до последнего не мог поверить в то, что его обманули! Это какое-то наваждение. Он не знаком ни с какой Ольгой Михайловной. Бледной больной тенью возник образ возможно забытой им родственницы по фамилии Берглунд – вдруг волшебник-адвокат решил, не подставляя Мишу Зелькина, оформить ресторан на его девяностолетнюю родственницу, якобы решившую вот просто так, для души, выкупить для Мишеньки («…помню, он был пухлым, кудрявым ребенком!») его же ресторан у решившего его продать Иванова.

Но родственницы с такой фамилией у него не было. Это он точно знал, потому что еще при жизни мамы они вместе с ней долгими декабрьскими вечерами подписывали великое множество красивых рождественских и новогодних открыток, чтобы разослать их по разным адресам. И ни разу еще в их доме не звучала эта фамилия – Берглунд.

Виолетта, моментально отреагировав на вопрос, кто она такая, эта Ольга Михайловна, сразу же взвалила вину за передачу ресторана неизвестной даме на адвоката Лазарева и Таю, мол, только он мог по просьбе Таи проделать такой трюк. Тая же пошла, что называется, в отказ. Они разыграли эту сцену блестяще! Между тем в голове Миши сложилась отвратительная по своей сути картина преступления! Эти две сучки действовали заодно либо с Ивановым, либо с Лазаревым, и доказательством этому является эта пропитанная ядом предательства купчая на имя неизвестной ему Берглунд!

Возмущению его не было предела! Они просто не знали, что в ту минуту, когда он это осознал, он, по сути, умер. И уже неважно, что выкрикивал его рот, грязные слова и оскорбления, ругательства и обвинения он исторгал, как отраву… Слезы душили его, ему казалось, что сердце его сейчас разорвется на мелкие куски.

Он выбежал на улицу, где его тотчас охватил дикий холод. Перед глазами за пеленой мокрого снега замелькали сцены из его прежней, благополучной жизни: сидящие за столиками в полумраке ресторана посетители; его уютный кабинет с мебелью красного дерева и письменным столом, на котором ровными пачками разложены деньги; стоящая на сцене в красном бархатном платье Таисия, с нежной улыбкой кланяющаяся гостям и принимающая от них букеты цветов…

Неужели она была несчастлива тогда и за его спиной начала плести интриги, вступать в сговор с Ивановым, чтобы в один прекрасный день уничтожить его, Мишу Зелькина, убив его родителей и разорив его? Неужели такие люди действительно существуют?