Если мы будем вместе...

– Правда? Поздравляю! – Я изобразила искреннюю радость и улыбнулась, проигнорировав его последние слова. – Но вам и в самом деле лучше поискать компанию где-нибудь в другом месте.

– Пойдем с нами, малышка. Обещаю, ты не пожалеешь. – Рука наглеца оказалась на моем колене и поползла вверх, норовя залезть под юбку. Рука оказалась холодной и потной, от чего у меня появилось чувство, что по ноге ползет мерзкий холодный слизняк. Захотелось стряхнуть с себя эту гадость и хорошенько помыться. С трудом удержалась от того, чтобы поморщиться.

– Да?

– Конечно. – Он приблизил ко мне свое лицо и, обдавая перегаром, прошептал. – Мы тебя не обидим.

– Не обидите? – Я с сомнением покосилась на парней передо мной. Надо тянуть время, Миша вот-вот должен вернуться.

– Нет, – мотнул головой блондин, продолжая распускать руки, – не обидим. Мы только оттрахаем хорошенько все твои дырочки и отпустим. – Он ухмыльнулся. – Если, конечно, ты сможешь после этого сама ходить. Тебе точно понравится, когда тебя будут иметь сразу трое настоящих мужиков, еще добавки просить будешь.

Меня затошнило, едва я представила, что они со мной хотят сделать. Ничего, кроме отвращения я от их слов не испытывала. Я нащупала под курткой нож и уже открыла рот, чтобы «послать» идиотов куда подальше, но тут раздался такой грозный рык, что все, в том числе и я, вздрогнули:

– А ну, убери от нее свои лапы! – Миша! Я бы запрыгала от радости и облегчения, если бы могла. От облегчения, губы сами расплылись в улыбке.

Не подчиниться такой «вежливой» просьбе было просто невозможно, поэтому блондин нехотя убрал руку с моей ноги и посмотрел на того, кто ему помешал. Впечатлился, но быстро взял себя в руки.

– Тебе что, больше всех надо? Шел бы и дальше своей дорогой, а мы с этой куколкой продолжим наше общение. Видишь, она совсем не против. – С этими словами он положил руку мне на плечо, призывая подтвердить его слова. – Хотя, можешь остаться и присоединиться к нам. Мы не жадные – поделимся. Тут на всех хватит. – Великодушно разрешил парень. С пьяного глазу он, кажется и не заметил, как поменялось лицо моего телохранителя от этих слов.

Это была его роковая ошибка. Миша медленно шагнул вперед, не отрывая взгляд от самоубийцы (по другому этого идиота назвать было нельзя).

– Предупреждаю в последний раз: убери от нее руки и вали отсюда вместе со своими друзьями. – Голос моего защитника был обманчиво тих и спокоен. Нормальный человек уже понял бы, что это действительно его последний шанс. Но алкоголь никогда не способствовал улучшению мыслительных процессов, поэтому парень, сидящий воле меня, предупреждению не внял. А только сделал своим товарищам знак, который, видимо, обозначал «разобраться с надоедливым заступником». Те, не долго думая, подошли к Мише. Несколько коротких ударов и рыжий завалился на асфальт, согнувшись и держась за свой пах, а носатый оказался там же, только из его носа теперь ручьем лилась кровь. Сидевший возле меня идиот, видя такое дело, схватил меня за волосы и с силой потянул к себе, прошипев:

– Скажи ему, чтобы ушел и я, так и быть… – договорить он не успел, я все-таки вытащила нож и приставила к его кадыку, нервно дернувшемуся от такого «сюрприза».

– Убери руки или ты больше никогда не сможешь нормально разговаривать.

Глаза парня расширились, он отпустил мои волосы и вскочил со скамейки.

– Да ты ненормальная! Разве нормальные девки ходят с ножами в кармане?! Я сейчас полицию вызову! – Он мгновенно протрезвел и откровенно бился в истерике, трясясь от страха и брызгая слюной.

– Полиция уже здесь. – Миша махнул своей «корочкой». – Так что забирай свое дерьмо и вали отсюда! – прорычал он, отвесив рыжему, пытавшемуся встать с асфальта, хорошего пинка, от которого парень повалился обратно, крепко приложившись головой.

Блондин больше ничего не сказал. Бросая трусливые взгляды то на меня, то на Мишу, он помог своим друзьям подняться и все трое на максимально возможной в их состоянии скорости отправились вглубь сквера. Едва они скрылись из вида, Миша оказался возле меня и подхватил на руки, прижимая к своей груди.

– Все хорошо, милая, все хорошо. Прости меня. Больше мы так не будем делать. С моей стороны это была непростительная оплошность. Разве можно было оставлять тебя одну? – Говоря все это, он не переставал гладить меня по спине и голове. А меня начал бить озноб, на глаза навернулись слезы облегчения, я всхлипнула. Я давно приучила себя не демонстрировать чувства на людях, но с ним, почему-то совсем не хотелось храбриться.