Если мы будем вместе...

Бросив все и наскоро вытерев руки, мама поспешила в прихожую, я, помедлил несколько секунд, пытаясь уложить в голове мамины слова, покачал головой и направился следом. Сколько себя помню, родители всегда целовались и обнимались при встрече и прощании, так, словно делали это в первый и последний раз. И этот раз не был исключением. Вдоволь наобнимавшись и нацеловавшись (я, тем временем, тщательно изучил необыкновенный узор из цветочков и листиков на обоях), мама засуетилась вокруг своего мужа. Я даже смутился от того, с какой нежностью и заботой эти два родных мне человека относятся друг к другу даже через тридцать совместно прожитых лет. Пока я смотрел на них, мне вдруг до боли в груди захотелось, чтобы меня тоже так любили, как мама любит отца. Я представлял, как бы это выглядело, если бы Маша (почему-то всплыл именно ее образ) каждый вечер встречала меня так же, и понимал, что мне бы это понравилось. Очень. А потом отчетливо увидел рядом еще и Мишу, которого она, как и меня, целует и обнимает... Что ж, неоднозначные чувства. Не известно, до чего бы я еще додумался, но дальнейшие мои фантазии были прерваны отцом. Он крепко меня обнял и сказал, хлопнув по плечу:

– Рад, что сегодня ты решил остаться у нас. Мама очень скучает за своим оболтусом и расстраивается, что ты редко к нам заглядываешь. – А то, что папа очень не любит, когда мама расстраивается, было известно всем.

– Виноват, товарищ родитель, – я шутливо взял под козырек, – исправлюсь. Есть не расстраивать маму! Разрешите выполнять?

– Разрешаю, – отмахнулся от меня отец с усмешкой.

– Так, мальчики, моем руки и скорее за стол. Одними шутками сыт не будешь.

Ужин проходил, как и всегда, в теплой обстановке. Мы много шутили и смеялись. Наконец, я решил, что пора бы уже перейти к тому делу, ради которого я и приехал. Как бы невзначай, я спросил у отца:

– Интересная парочка тут у нас в группе объявилась. Впервые слышу, чтобы ты лично принимал студентов на учебу. Да еще моими успехами похвалялся. Расскажешь, чем сии юные отроки заслужили столь высокую честь? – Отец перестал жевать и, не поднимая глаз от тарелки проговорил:

– Не лез бы ты в это дело, сын.

Вот так начало! Но я был бы не я, если бы не сделал наоборот. Все равно, что красной тряпкой помахать перед быком. А тут еще и мама вмешалась, как почувствовала, что мне помощь нужна.

– А что за парочка, Сережа? – Я не упустил хитринку, блеснувшую у нее в глазах.

– О, мамуль, на первый взгляд обычные парень с девушкой. Но это только на первый. А на второй все становится необычно и интересно. Девушка эта инвалид, не может ходить. Но, явно, не из простых: такая вся ухоженная, воспитанная, с хорошими манерами. А парень к ней приставлен как нянька и охранник в одном лице. Не отходит от нее ни на шаг. Везде носит на руках. Не родственник он ей и не просто охранник – это я могу точно сказать. Уж кому как не мне это заметить. Не зря я почти пять лет в спецназе отслужил. И смотрит, и ведет себя, и разговаривает как сотрудник какой-нибудь спецслужбы. Я таких за километр вижу. В общем, не простые товарищи. – Говоря все это, я смотрел то на маму, в глазах которой разгорелся нешуточный интерес, то на отца, с каждым моим словом, становившимся все более мрачным.

– Это и в самом деле не простые люди, Сережа. – После небольшой паузы папа, наконец, перестал пристально всматриваться в содержимое своей тарелки и посмотрел на меня. – Но вся эта история мне очень не нравится. Я бы очень не хотел, чтобы ты в нее вмешивался.

– Не получится. Уже вмешался. Если эта история настолько грязная, то я тем более хочу знать, чем она грозит университету и, в частности, моему отцу. Я уже давно не маленький мальчик, папа, и за время службы прошел через такое, о чем нормальным людям лучше и не знать, если они хотят по ночам спать без кошмаров. Так что я в состоянии защитить свою семью. И должен это сделать. – Сказанное мной было правдой лишь наполовину, но сказать отцу, что я заинтересовался новой девушкой и в другом смысле, я не мог. Не все сразу.

– Нас не надо защищать, потому что ни университету, ни мне ничего не угрожает.

– Папа, пожалуйста, – я глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Когда-то я уже потерял близких людей из-за своей доверчивости и не хотел повторения этого. – Просто расскажи все, что знаешь и я сам решу надо ли кого-то защищать или нет.