Если настигнет проклятие

В груди вновь собирается ощутимое волнение. Мне не нравится – не нравится – то, что я никак не могу понять их мотивов. Но как бы там ни было, это завлекает меня ещё больше втянуться в их неизвестную игру. Я ускоряюсь, немного изменяя выбранный курс по прямой, двигаюсь влево, к самой кромке воды и на перерез Алеку, отчего вижу, как Николе приходится повернуть в нашу сторону, а Алеку затормозить.

Затормозить, а не воспользоваться возможностью.

Мои чувства навострились до максимального предела, словно говоря мне быть осторожней. Но одновременно во мне вспыхивает желания нарушить их мотивы, и, как только ступни начинают утопать в мокром песке, я снова сворачиваю, но уже вправо.

Ускоряюсь вдвое, второе, до тех пор, пока не начинает жечь мышцы болью, однако всё равно на этом не останавливаюсь. Меня что-то подтапливает, не позволяет, поддавшись усталости, сбавить практически невыносимую для тела скорость. Я виляю между стволов деревьев, постоянно меняя своё направление, но не отходя от намеченного маршрута, пока передо мной не появляется единственная узкая тропинка, ведущая к подъёму на холм.

Вдоль обеих её сторон густой стеной растут многочисленные кустарники и невысокие деревья. Если меня и можно догнать, то только здесь, поэтому я уговариваю тело потерпеть ещё минуту и проскочить этот промежуток, похожий на узкий коридор…

Внезапно слева, прямо из гущи кустарников появляется тело, двигающееся в моём направлении, и я взвизгиваю, так громко, что собственный же крик оглушает меня. От неожиданности резко шарахаюсь вправо, спотыкаясь, и только в падении понимаю, что тело – это чертов Марко.

Но уже поздно, я не успеваю сгруппироваться и неуклюже приземляюсь на кисть левой руки. Острая боль пронзает запястье, и из моих уст без остановки летят самые искромётные проклятия. Переворачиваюсь на спину, прижимая здоровой рукой поврежденное запястье к груди, и натыкаюсь при этом плечом на низкорастущие ветви кустов. Они вонзаются в кожу, и от этого мои ругательства только набирают обороты.

Я определенно пожелала всем троим самой наихудшей смерти, как минимум, тысячу раз.

– Ты провалилась, чик-чик, – с ехидством констатирует Марко, подходя ко мне.

– Катись к чёрту! – огрызаюсь я, жмурясь от боли.

Марко пропускает смешок и наклоняется, чтобы помочь мне подняться, но я буквально рычу на него.

– Отвали!

Он игнорирует мой – всего лишь слабый – намёк на нежелание принимать его помощь и, ухватив меня за здоровую руку, поднимает на ноги.

Мои глаза видят только его, не замечая ничего вокруг. Я знаю, что рядом Алек и Никола, но в первую очередь ненавижу его. Да я готова поставить голову на отсечение, что эта идиотская затея принадлежала ему. Кто же ещё настолько ненормальный, чтобы придумать подобное.

Распаленная своей злостью, я набираю побольше воздуха в лёгкие, чтобы выдать новую порцию ругательств, но взгляд Марко, пылающий ещё пущим негодованием, буквально заставляет застрять их в горле.

– Реакция и контроль – это единственное наше преимущество перед гибридами, – произносит он, и его жёсткий, твёрдый голос переворачивает что-то внутри меня в противоположную сторону. Ещё вчера он бы подействовал на меня, но не сейчас. Однако Марко на этом не останавливается, он собирается отчитать меня по полной программе, не обращая внимания, что в моих глазах просветления даже не предвидится. – Было множество способов, которыми ты могла воспользоваться, я знаю это, я все просчитал…

Внезапно меня пробирает дикий, безрассудный смех, что в какой-то малой степени меня пугает собственная реакция. Но я смеюсь, едва осиливая вставлять слова.

– Ты знал, что я не справлюсь. Не обманывай себя.

Странный смех угасает, но я по-прежнему улыбаюсь, раздражая этим Марко ещё больше.

– Издеваешься? – скалится он, но следующего, чего бы ни хотел сказать Марко, он не успевает озвучить.

– Хватит разговаривать с ней таким тоном, – раздаётся озлобленный голос Алека, и мне кажется, что все разом вспоминают о его присутствии.

По крайней мере, я точно забыла.

– Алек не вмеши… – отзывается Марко, махнув рукой в его сторону.

– Я согласился участвовать в этом, – вновь не даёт Алек продолжать ему говорить, – но никогда не обещал, что не стану вмешиваться.

Теперь Марко поворачивается лицом к Алеку.

– Ты не помогаешь ей, как думаешь, а только делаешь хуже, – пытается он донести свою истину до Алека спокойным тоном голоса.

Но, если честно, от одного взгляда Алека, он уже должен понять, что сейчас его истина вполне может быть отослана в самые отдалённые места мира. Адамово яблоко на шеи Алека движется, когда он тяжело сглатывает, явно едва сдерживая себя.

– Может, это мне решать: что лучше для неё, а что нет?

– А может это только мне решать? – резко обрываю я их спор, мгновенно зарабатывая за это бушующий огнём взгляд Алека.