Если наступит завтра

Direcсiоn General de Seguridad, то есть штаб-квартира испанской полиции, находилась в Мадриде на Пуэрта-дель– Соль и занимала целый городской квартал. Наверху серого здания была башня из красного кирпича с часами. У главного подъезда развевался красно-желтый испанский флаг и постоянно стоял часовой в бежевой форме и темно-коричневом берете, вооруженный автоматом, дубинкой, пистолетом и наручниками. Именно из этого здания осуществлялась связь с Интерполом.

Накануне сюда пришла телеграмма высшей степени срочности. Она поступила начальнику полиции Мадрида Сантьяго Рамиро. Телеграмма информировала о предстоящем приезде Трейси Уитни. Начальник полиции перечитал последнюю фразу дважды, а затем позвонил инспектору Треньяну в штаб-квартиру Интерпола в Париже.

– Не могу понять ваше сообщение, – признался Рамиро. – Вы предлагаете, чтобы я и мои люди оказали всемерное содействие какому-то американцу, который даже не служит в полиции?

– Команданте, полагаю, вы найдете сотрудничество мистера Купера весьма полезным. Он понимает мисс Уитни.

– А что там понимать? – ощетинился Рамиро. – Она преступница. Пусть даже умная. Но в испанских тюрьмах полно умных преступников. И эта не ускользнет из нашей сети.

– Отлично. Но вы воспользуетесь советом мистера Купера?

– Если вы утверждаете, что он может быть полезным, у меня нет возражений, – нехотя согласился испанец.

– Мерси, месье.

– Не за что, сеньор.

* * *

Начальник полиции Рамиро, как и его парижский коллега, недолюбливал американцев. Он находил их грубыми, материалистичными и наивными. «Но этот, наверное, не такой, как все, – решил он. – Не исключено, что он мне понравится».

Но Дэниел Купер не понравился ему с первого взгляда.

– Эта женщина облапошила полицию половины Европы, – заявил он с порога кабинета Рамиро. – Наверное, обставит и вас.

Рамиро понадобилась вся его выдержка, чтобы не взорваться.

– Сеньор, мы не нуждаемся в советчиках, которые учат нас, как нам работать. Сеньорита Уитни будет находиться под наблюдением с того момента, как она прибудет в аэропорт Барахас. Уверяю вас, даже если кто-нибудь обронит на улице булавку, а она поднимет, ее тут же посадят за решетку. Эта особа до сих пор не имела дел с испанской полицией.

– Она здесь не для того, чтобы собирать на улице булавки.

– А для чего?

– Не знаю. Могу сказать одно – затевается что-то серьезное.

– Чем серьезнее, тем лучше, – заносчиво бросил испанец. – Мы проследим за каждым ее шагом.

Проведя ночь в кровати, которую, судя по всему, сконструировал Томас де Торквемада,[104] Трейси проснулась, словно с похмелья, заказала легкий завтрак, черный горячий кофе, подошла к окну и бросила взгляд на Прадо. Здание, построенное из камня и красного местного кирпича, представляло собой неприступную крепость; его окружали газоны и деревья. Со стороны фасада высились две дорические колонны, и к главному входу вели две симметричные лестницы. На уровне мостовой располагались еще два боковых входа. Вдоль фасада музея тянулась очередь из школьников и туристов из десятка стран. Ровно в десять утра охранники открыли музей, и посетители начали входить через две центральные вращающиеся двери и оба боковых прохода на уровне улицы.

Зазвонил телефон, и это поразило Трейси – никто, кроме Гюнтера Хартога, не знал, что она в Мадриде.

– Алло? – ответила она.

– Buenos dнas, sесorita,[105] – послышался знакомый голос. – Я звоню вам от имени Мадридской торговой палаты. Мне поручено сделать все возможное, чтобы вы получили удовольствие от пребывания в нашем городе.

– Как ты узнал, что я в Мадриде, Джеф?

– Торговой палате известно все. Вы впервые у нас?

– Да.

– Bueno.[106] В таком случае я могу показать тебе несколько интересных мест. Надолго ли ты задержишься в Мадриде, Трейси?

Интересный вопрос.

– Не знаю, – ответила она. – На столько, сколько понадобится, чтобы сделать кое-какие покупки и осмотреть достопримечательности. А ты что делаешь в Мадриде?

– То же самое, – ответил он тоном под стать ее. – Хожу по магазинам, осматриваю достопримечательности.

Трейси не поверила в совпадение – Джеф был здесь по той же причине, что и она: приехал украсть «Порт».

– Ты вечером свободна?

Это был вызов.

– Да.

– В таком случае я закажу столик в «Жокее».

Хотя Трейси не питала насчет Джефа никаких иллюзий, она почему-то обрадовалась, когда, выйдя из лифта, увидела, что он поджидает ее в вестибюле.

Джеф взял ее руку в свои:

– Fantаstico, querida![107] Превосходно выглядишь.

Трейси тщательно выбирала, что надеть, и остановилась на темно-синем платье от Валентино с боа из русских соболей, туфлях от Мод Фризон и синей сумочке с эмблемой «Гермеса».

Дэниел Купер сидел в дальнем углу вестибюля за маленьким круглым столом, на котором стоял стакан перье, видел, как Трейси поздоровалась с мужчиной, и им овладело необыкновенное ощущение силы. «“Я есмь правосудие”, – речет Господь. А я – Его карающий меч и орудие расплаты. Моя жизнь – епитимья, и Ты поможешь мне расплатиться по счетам. Я накажу тебя».