Если не кот, то кто? Пушистый избранник

Про закон об ограничении интернета никто из собравшихся не вспоминал. Этот закон больно ударил по молодёжи, проводящей все дни за компьютером; после разочарования в Евграфе Миловидном никто и ничто теперь не могло заставить продвинутых юзеров выйти на митинг. Своё возмущение они изливали исключительно на виртуальных просторах; причём отныне только на сайтах с расширением «.ru»; посетителей сайтов с вражеским «.com» в названии отлавливала интернет-полиция, созданная по образу и подобию китайской, и наказывала драконовскими штрафами, а также изъятием всех устройств, имеющих выход в интернет.

Завидев в отдалении Наташу с котом, Макс подскочил, оборвав на полуслове очередного страдальца, делящегося со всем миром своими горестями, и вприпрыжку, волоча за собой оператора, побежал к ней.

– Наталья, наконец-то мы с вами поговорим, – он радостно сунул микрофон ей под нос, – как вы можете прокомментировать ситуацию?

– Максим, мы же с тобой вроде подружились, не надо меня снимать, пожалуйста! – Наташа попыталась заслониться от объектива свободной рукой.

– Простите, служебный долг превыше всего, – твёрдо ответил Макс, продавший свою душу телевидению. – Я не ваш друг, я всего лишь хладнокровный наблюдатель, свидетель, если угодно. Будете тонуть, не смогу подать вам руку; моя задача – задокументировать трагедию, а не предотвратить её. Итак, ваши комментарии?

Наташа, прижав к сердцу клетку с Ваучером, бросилась к парадной, раздвигая правым плечом толпу. Вслед ей полетел град вопросов корреспондента: «Какие ваши дальнейшие планы?», «Подаст ли Ваучер в отставку?», «Извинитесь ли вы публично?», «Есть ли у вас оправдания?» и гневный рокот митингующих, которые устремились за ней в дверь подъезда. Бесполезно было объяснять им, что «Антикошачий» закон – результат недопонимания, недоразумения с розовыми лапками-штампиками. Наташа пробежала мимо консьержки, единым духом, не чуя под собой ног и не замечая тяжести клетки, вознеслась на четвёртый этаж и опустилась на верхнюю ступеньку, прислушиваясь к воплям, доносящимся снизу.

Судя по всему, митингующие столкнулись с непреодолимым препятствием в лице консьержки бабы Флоры. Вопреки Наташиным ожиданиям, баба Флора (которая, по идее, должна была возненавидеть свою соседку больше других из-за предстоящей разлуки со своими одичавшими «деточками»), так же, как и Макс, имела свои представления о служебном долге. А её служебный долг в данной ситуации заключался в том, чтобы не допустить посторонних в доверенное ей помещение. Похоже, бабулька стояла насмерть против орды разъярённых горожан.

Хорошо, что сегодня пятница, и ребёнка из садика заберет к себе Петя.

Спустя полчаса крики поутихли. Наташа, прижимаясь лицом к холодным металлическим прутьям лестничного ограждения, старалась понять, что происходит. Громко хлопнула дверь парадной. Мизансцена явно переместилась на улицу.

Наташа оставила клетку с притихшим Ваучером на верхней ступеньке и спустилась на полпролёта вниз, поближе к грязноватому общественному окну. В немытом стекле разворачивался последний акт драмы «Народ против бедненького старенького котика».

Двор заполнился хрустальным перезвоном. Собравшиеся доставали из сумок и карманов памятные колокольчики с фотографией Ваучера, оставшиеся со дня выборов. И, поминутно оглядываясь на камеру, бросали жалобно плачущие бубенчики в мусорный контейнер. Это было похоже на похороны, люди прощались с ярким образом самого милого депутата в истории; колокольчики исполняли роль горсти земли.

Тем временем самый милый депутат в истории вдруг подал голос из своей клетки. Даже не голос – утробный стон.

Наташа, бормоча «что такое, что такое, Ваучер, потерпи, котик, мы уже дома», поскорее открыла дверь и выпустила питомца из клетки. Похудевший, потускневший кот, покачиваясь на нетвёрдых лапах, кое-как выбрался из своей переноски, которая за последние месяцы стала для него таким же домом, как кресло в самолёте – для директора по региональному развитию.

– Боже, а это что? – Наташа неожиданно заметила, что у Ваучера не хватает двух зубов. Ещё несколько раскачивались, держась из последних сил.

Она расплакалась. Привалилась спиной к стене рядом с входной дверью и, глядя на несчастного беззубого кота, неудержимо рыдала.

– Что же мне делать, что же делать, Урчалка, как тебе помочь? Как же быть? – приговаривала она сквозь слёзы, поглаживая пушистого друга. – Нам с тобой очень нужна помощь!

Кот лёг на придверный коврик и устало закрыл глаза.

Петя стоял на серой половой тряпке, которая заменяла ему в съёмной квартире придверный коврик, и застёгивал куртку.

Только что в прямом эфире ТТВ он увидел свою жену. Свою законную жену со своим законным котом, которых едва не раздавила агрессивная толпа.

Кто знает, до чего могли дойти эти люди, способные устроить такой невообразимый, языческий ритуал с показательным уничтожением безобидных колокольчиков. Похоже, заказ супруги губернатора Изольды на переориентацию общественного мнения можно считать выполненным. Ваучера все эти люди теперь ненавидели.

Он должен быть там. Должен, и всё.