Если не родилась красивой или Счастье вопреки

Позавтракала я в гордом одиночестве, после чего позвонила маме, предварительно собрав смартфон, вчера мне было совсем не до него. Он оказался целым, просто задняя крышка отлетела и аккумулятор выпал, а когда я это всё соединила обратно, то экран приветственно засветился, предлагая начать работу. Я попросила маму присматривать за квартирой пока меня не будет, пришлось сочинять, что меня по работе отправляют в длительную командировку в глухие места, где даже телефонная сеть не ловит. Мамочка поахала и поохала, но за квартирой обещала присматривать, и даже оплачивать съем, за что я ей выразила отдельную благодарность. Один вопрос я решила, осталось самое масштабное – это работа. Прежде чем звонить Иванычу я решила обработать и отобрать фотки со вчерашнего дня, а то Ленку подставлять совершено не хотелось, вот этим я и занялась. Да так увлеклась, что забыла обо всём, а рыжее недоразумение возьми и подкрадись ко мне на кухню, а потом как скажи:

– Мяуса бы!

Сердце моё едва не выпрыгнуло с положенного ему места, нет, это животное (а животное ли вообще – надо будет его спросить) однозначно мастер доводить до икоты. И ведь толку ему сейчас пенять? Ведь и так всё прекрасно знает, вот и старается нарочно. Пришлось кормить, не оставлять же голодным, жалко всё-таки.

Вернулась я к своей работе примерно через полчаса, и столько же времени понадобилось чтобы её закончить и с чувством выполненного долга отправить в редакцию. Теперь пришло время звонить начальнику и договариваться об отпуске без содержания. Я уже придумала легенду, только нужно убедительно её втолковать, чтобы Иваныч поверил и проникся. Глубоко вздохнув, я выбрала в телефонной книге смартфона номер начальника и нажала "вызов". Как я с ним договаривалась, уговаривала и прочее – это разговор отдельный, не буду вдаваться в детали. Про то, что я выиграла международный конкурс, где главным призом был бессрочный тур по Европейским странам он, как мне показалось, не особо поверил. Но в моё положение, с огромным трудом, но вошёл, или опять показалось… Впрочем, не важно, главное, что отпуск дал, заявление я ему по почте отправлю, придётся немного поднапрячься, но игра стоит свеч.

После того, как я настрочила заявление, мне пришлось собираться и топать на почту, именно на родимую Почту России. Вы подумали, что по электронной почте отправить надо? Э не, там же подпись нужна собственноручная, синяя и шариковой ручкой, чтобы было сразу видно, что это оригинал, а не копия какая-то. А почта сейчас, даже в нашем небольшом городке, оборудована по последнему слову техники – электронной очередью. Не нужно больше в толпе незнакомых лиц искать крайнего в нужное окошко, теперь пробил себе талон с номером, и сиди, жди спокойно, пока не объявят, красота… Так как день был выходной, субботний, то ближайшее почтовое отделение почти пустовало, моя очередь подошла быстро, и я, купив конверт с марками, вложила в него своё заявление. Заполнить адресата и место назначение особого труда не составило, адрес редакции я знала наизусть, не думаю, что письмо затеряется, конкретно Иванычу пишут мало, обычно письмами занимается другой человек, поэтому на него и ссылки во всех изданиях.

Закинув письмо в синий ящик для писем, висящий на здании почты, я чуть ли не насвистывая отправилась в магазин, как ни странно настроение было весёлым. В магазине я купила себе пиццу и готовый салат на разновес, готовить сейчас совершенно не хотелось, а желудок требовал своё. Второму я тоже кое-что купила – это килограмм охлажденного мяса индейки (пора бы его на диету посадить) и целых шесть бутылок молока, правда пришлось брать не совсем натуральное – с большим сроком хранения, но тут, как говориться, из двух зол… Еще набрала шоколада, не знаю есть в Сиринити шоколад или нет, но решила, что лишним не будет.

По итогу с магазина я шла навьюченная не хуже мула, благо, что магазин в пяти минутах от дома, а то боюсь, что на дольше, это всё тащить, меня бы не хватило. Фамильяр встретил меня почти что радостно, ну, насколько это может выразить мимика кошачьей морды. Он же порывался пойти со мной на почту, наверно, боялся, что сбегу или под машину брошусь с горя, но после длительного убеждения в том, что это ему, а не мне, ходить по улице опасно, он сдался и остался дома, но сделал это с такой скорбной миной, что мне в какой-то момент даже жалко его стало. Только когда я вспомнила, какую подставу он мне учинил, жалость вся моментально испарилась, и я со спокойной совестью его оставила.