Если не сможешь быть умничкой

Мы снова вышли в переднюю залу, повернули направо и, пройдя несколько дверей, нашли то, что, по всей видимости, являлось хозяйской спальней.

Там стояла огромная кровать, что называется, «королевского размера». Все постельное белье на ней было в полном беспорядке и сползало до пола. Еще в спальне были бюро, дамский столик для косметики, шезлонг и пара картинок на стене, обе довольно живенькие. Или жизненные. На полу лежали две груды одежды — мужской и женской. Из окна спальни тоже был вид на залив. Я заметил, что катерок все еще пыхтит, плывет себе куда-то помаленьку — к дьяволу, наверно.

— Тьфу, черт, — сказал Дейн, развернулся и пошел обратно в залу. Я потрусил за ним, как хорошо выдрессированный пудель.

В гостиной Дейн подошел к кушетке и склонился над ней, не жалея своей толстой талии, видимо, чтобы получше разглядеть то, что некогда было супругой сенатора Роберта Эймса. Постояв так некоторое время, он перешел к телу Джонаса Джоунса, бывшего жиголо из Майами, встал на колени и тщательно осмотрел его. Затем он выпрямился и подошел к телефону. Подняв трубку, он набрал 0 и дождался ответа оператора.

— Это крайне срочно! — сказал он в трубку. — Меня зовут Артур Дейн. Я занимаюсь частными расследованиями. Хочу сообщить об убийстве и самоубийстве.

Он продолжал говорить что-то еще, но я перестал слушать. Вместо этого я подошел и еще раз посмотрел на Луизу Эймс. Она все еще выглядела удивленной собственной смертью. В ее левом кулаке было что-то зажато. Через плечо я бросил взгляд на Дейна. Он все еще разговаривал по телефону, стоя спиной ко мне. Я разжал пальцы левой руки Луизы Эймс. В кулаке оказались два ключа. Ключи были, похоже, от дверного замка. Маленький кусочек клейкой ленты прилип к широкому концу одного из ключей, как раз под ушком. На обратной стороне клейкой ленты оказался клочок бумаги, впрочем, достаточно большой, чтобы прочесть отпечатанный на нем номер. Это был номер 712. Я спрятал оба ключа в карман пиджака.

Дейн оставался у телефона. Я пошел туда, где мертвый Джонас лежал, уставив невидящий взгляд прямо на частного сыщика. Он выглядел так, как будто все еще испытывал сильную боль. Одну руку он растопырил над тем, что я снова определил как пулевые отверстия в груди. Их было по-прежнему два.

Артур Дейн наконец оторвался от телефона, на котором он было совсем повис, и сказал:

— Я дозвонился в контору шерифа. Заместитель уже на пути сюда.

— Что вы имеете в виду под самоубийством? — спросил я. — Он выстрелил в себя дважды?

Дейн пожал плечами.

— Это все скользкие дела. Многие самоубийства такие. Я вот некоторое время назад читал про одну женщину. Она подъехала к погребальной конторе, припарковала машину, зашла, оплатила свои похороны вперед, потом вышла, села в машину и выстрелила в себя пять раз. Жива до сих пор.

— Вы его знали?

— Кого? Этого Джоунса?

— Ну да.

— Мы встречались.

— Но вы с ним когда-нибудь говорили?

— Нет.

— Он был мальчик по вызову, жиголо, и ему нравилось то, что он видел в зеркале. Можно даже сказать, что он был страстно влюблен в самого себя. Для таких это, знаете ли, обычное дело. Допускаю, что он мог пристрелить Луизу Эймс. Но если б это был он, он был бы уже за четыре штата отсюда, а не лежал бы здесь, заливая своей кровью ковер.

Дейн снова пожал плечами.

— Можете все это рассказать заместителю шерифа, — сказал он. — Им нравятся любительские теории.

— Вас на это не купишь?

— Я покупаю то, что вижу, — сказал Дейн. — А вижу я то, что все началось, похоже, в полдень или около того. Может, чуть раньше полудня. Все разбросано. Вижу наполовину опустошенную бутылку спиртного. Вижу мертвую женщину с двумя дырками над левой грудью, но в трусиках; значит, они или уже все закончили перед ссорой, или, может быть, как раз собирались начать, или она сама с ним работала ртом. Снимут пробы, проведут тесты, они все покажут. Я вижу парня, лежащего на полу, а в трех с половиной дюймах от его руки валяется пистолет. Это револьвер, так что парафиновый тест сработает как нельзя лучше. Есть одна неправильность — то, что он стрелял в себя дважды. Но самоубийства — это сумасшедшие дела, иначе это бы не были самоубийства. Я знаю одно. Шериф округа Тальбот не станет заниматься психоанализом этого хорошенького мальчика. Для шерифа он — всего лишь очередной труп. Если он хочет, чтобы все было действительно чисто и аккуратно, он обозначит это как убийство и самоубийство — и дело с концом.

— Вы действительно считаете это убийством и самоубийством?

— Это то, что я вижу, — сказал Дейн. — Но надо посмотреть, что покажет экспертиза. Они высчитают угол вхождения пуль, проверят, прикасался ли он к курку подушечкой своего указательного пальца… Возьмут пробы пороховых газов вокруг ран, чтобы прикинуть дисперсию. При помощи определенных замеров посмотрят, сколько спиртного они реально потребили. Если они окажутся достаточно пьяными, это даст шерифу дополнительные резоны быстренько покончить с делом.

— И все-таки есть и чертовски много оснований поддержать мою теорию двойного убийства.