«Если нельзя, но очень хочется, то можно». Выпуск №2

Пусть с сумасшедшинкой художник
Рисует душу на холстах.
И верующий, и безбожник
Её почувствуют в мазках.

Не важны жанр и манера.
Когда, рождаясь на холсте,
Вдруг подсознания химера
Сознанье освятит тебе.

Да, ненормально. Даже жутко.
Энергии живой комок.
И ты, хотя бы на минутку,
Застыл. Взгляд отвести не смог.

Есть в этом магия, наверно.
Искусства запредельный свет.
Когда с души сползает скверна
И слов сказать что-либо нет.

Оттепель

По улицам шестидесятые идут в болоньевых плащах.
Свобода робкая, лохматая, раскрепощается в твистах.
Полузапретная поэзия и запах ландышей пьянит.
А красок солнечных экспрессия сменяет серый колорит.

И пусть болит ещё вчерашнее и груз сомнения скребёт,
Но нам задание домашнее надежда наша задаёт.
И небо вдруг открылось синее. И… не знаком пока застой.
Свободы чувство очумелое, взлетая, кружит над страной.

Стиляги пестротой вливаются и слушают воскресший джаз.
Хоть тучи медленно сгущаются, недобро щуря тусклый глаз.
И всё же в хиппи подражании и в вожделенных «Битлз»
найдёшь
Своё, ничьё, самосознание, которым дышишь и живёшь.

И споры «физиков» и «лириков» ещё проходят на «ура».
Ведь оттепель такая зыбкая, но превосходная пора.
Шестидесятые – крылатые, основа будущих свобод.
К поющим, пишущим, читающим толпой стекается народ.

Конечно, многое меняется, но всё же надо осознать:
Свободный дух не прогибается, его так просто не сломать.
Ведь всё однажды повторяется, пусть в формах несколько
иных.
Когда ростки в нас пробиваются, деревья вырастут из них.

Осенний блюз

Тихий шёпот листвы уходящего лета.
Живописцев пора и рожденья стихов.
Осень тихо зашла в приглушённости света.
И всплакнул первый дождь о былом.

Мы уже не спешим. Отпуска пролетели.
Погружая нас вновь в суету и дела.
Вот и птицы от нас на юга захотели.
Улетая туда, где побольше тепла.

Мы привыкли давно к переменам погоды.
Приподняв воротник, редко спорим с судьбой.
Птицы вновь прилетят, остаются лишь годы.
Им от нас не сбежать ни зимой, ни весной.

Просто старый спектакль мы играем как новый.
И статистов тут нет, всем прописана роль.
Но храним жёлтый лист. Тот, из детства, кленовый.
Жаль лишь то, что не ждёт уже Грея Ассоль.

Пусть под шорох листвы не приходят печали.
Хоть они и светлы. В том сомнения нет.
Мы спектакль любви нашей не отыграли.
Не написан финал будет множество лет.

А быть может, его, если вдуматься, – нет.

Осколки