«Если нельзя, но очень хочется, то можно». Выпуск №2

Сущность его знакома любому мало-мальски искушенному бабнику: не задерживайся подолгу у одной женщины, иначе ее объятья станут удушливыми. И потому последний завет!

4. Уходи вовремя…

На этом месте я, весь взволнованный, с нетерпением перевернул исписанный лист бумаги. Но, к моему ужасу, продолжения не последовало. На обратной стороне безобразным черным осьминогом раскинулось чернильное пятно. Только в самом верху сквозь его зловещие щупальца проступали остатки фразы, расшифровывающей последнее правило:

Никогда … рай боль… х… …з.

Да в левом нижнем углу сохранился наспех приписанный постскриптум:

Внук мой непарнокопытный! Будь на страже! Фортуна прекрасна и жестока! Но я молился ей слишком долго…

Так-так. Я бережно сложил листок бумаги. Мысли в голове скакали с места на место и путались. Но одно я знал точно: письмо подлинное. Почему-то именно последняя безумная приписка убедила меня больше всего. Но, самое главное, – я поверил в иррациональную систему деда.

Была какая-то неосознанная прелесть, какая-то манящая сила в этом бесшабашном молодецком натиске на Фортуну, и поэтому я сразу сказал себе: «Верю!»

Мне не надо было специально запоминать эти четыре правила, они тут же и навсегда отпечатались в моей памяти подобно заповедям Бога на Моисеевых скрижалях.

Правда, смысл последнего правила остался неясен. Я еще раз повторил про себя остатки его фразы:

«Никогда … рай боль… х… …з».

Чепуха какая-то! Но ведь эта заповедь понадобится лишь позже, а для начала хватит и первых трех.

На душе у меня сразу стало светло и радостно.

Я принимаю эти правила и буду играть!

С усмешкой вспомнив загадочные обрывки фразы «Никогда, рай, боль…», я запел фальшивым баритоном памятные еще с польской гимназии слова:

«О, фортуна, фортуна моя!

Где ты, откликнись, подружка моя…»

Беспечно поигрывая конвертом, я вернулся в спальню.

Жена спокойно сопела во сне, не подозревая о буре в моей душе. Прекрасная Фортуна манила меня…

Эх! Надежда! Надежда! А говорят, Надежда – мать глупых… Это глупые так говорят!

Спасибо тебе, Бог мой! Ты лучше всех знаешь, что еще нужно поутру мужчине, проведшему ночь в объятьях любимой женщины!

2

Вечером того же дня, свежевыбритый и подтянутый, я с женой вышел прогуляться.

Утреннее происшествие как-то само собой выветрилось из головы, и поэтому я не сразу понял, что же именно внезапно остановило меня около афишной доски.

Прервав на полуслове смачный анекдот, я внимательно перечитывал набранное аршинными буквами объявление:

ЛОТО!

ПЕРВЫЙ ВЫИГРЫШ – ДВА МИЛЛИОНА!

ДУБЛЬ-ЛОТО – ЧЕТЫРЕ МИЛЛИОНА!

И тут меня осенило: да вот же он, тот самый случай!

– Дорогая! – отчеканивая каждое слово, повернулся я к супруге. – Сегодня мы играем в лото!

– Да ты что, обкурился? – выдохнула в изумлении жена. – У нас до конца месяца осталось не более двухсот шекелей…

– Это больше, чем нам надо! – загадочно проговорил я и, удовлетворенно потирая ладони, решительно направился к ближайшей лотерейной будке.

– Ну что ж, – добродушно усмехнулась жена. – Может, ты и прав. Попытаем счастья.

Она поспешно пустилась за мной.

Через пять минут мы оба стояли у кассы. Взяв бланк «дубль-лото» я беспечно, почти не глядя, обозначил шесть цифр и, рассеянно глядя по сторонам, отдал продавщице.

Та нажала на кнопку, и билет, показавшись в щели, тут же выскочил из аппарата.

– Шестьдесят четыре шекеля, господин!

Уплатив их, я сунул билет в карман и, держа жену за руку, весело посвистывая, мы продолжили нашу прогулку. К вечеру, уставшие, вернулись домой.

На следующий день я, представ у лотерейной будки, протянул свой билет. Кассирша уверенным движением вложила его в аппарат.

– О, поздравляю тебя, – с широкой улыбкой проговорила она. – Ты выиграл…

– Верните мне его немедленно! – перебивая её, тут же потребовал я.

Она, недоуменно пожимая плечами, протянула выигранный билет. Я тут же порвал его на мелкие кусочки…

– Но господин!.. – кассирша в волнении выскочила из-за стола. – Вы даже не услышали, каков ваш выигрыш!

– Неважно, – засмеялся я. – У меня в запасе еще одна попытка. Прошу новый бланк.

– Ну уж нет! Вы что, издеваетесь надо мной?

– Успокойтесь, мадам! Я проверяю систему!

Кассирша внимательно глянула на меня, а я тем временем, закрыв глаза и затаив дыхание, осторожно стал проводить рукой над цифрами, слегка касаясь их кончиками пальцев.

«Доверься вдохновению, – стучало у меня в голове, – доверься эмоции».

И тут мой палец замер. Повинуясь внезапному толчку, еле заметному импульсу, я остановился и открыл глаза.

– Номер семь, – прошептал я и опять закрыл глаза.

– Номер двадцать семь… тринадцать… три… тридцать один… двадцать шесть… и добавочный номер один…

Я тут же, резко повернувшись к кассирше, проговорил:

– Вот ваши шестьдесят четыре шекеля!