Если обманешь

– Как вы попали сюда? – спросила она, подозрительно разглядывая его небритую, изуродованную шрамом физиономию. Вокруг глаз у нее были отчетливые круги, а на бровях и верхней губе виднелись капельки пота. Уже заражена. Итан огляделся вокруг – большинство монахинь были заражены.

– Особое разрешение по дипломатическим каналам, – нашелся он с ответом. Ему нужно сегодня же вывезти Мэдди из Франции, в противном случае власти спохватятся и станут их преследовать за то, что он напал на стражу и выкрал отсюда больную.

Услышав его ответ, монахиня нахмурилась, но достала и положила на стол объемистую книгу учета. Итана затрясло.

– Скажите мне, где она? – срывающимся голосом спросил он. Монахиня не торопилась с ответом, а он едва сдержался, чтобы не придушить ее.

– Мне жаль, месье, но вы опоздали.

Глава 44

Итан с трудом сглотнул подкативший к горлу комок.

– Она не… это ошибка.

Сквозь нараставший шум в ушах он едва постигал слова монахини:

– Ее соборовали на рассвете, и она вряд ли протянет до полудня.

Наверное, Итан выглядел совсем обезумевшим, поскольку монахиня вдруг съежилась.

– Значит, она не… – Он не смог вымолвить это слово.

– Она в помещении для умирающих. – Взгляд перепуганной женщины метнулся в сторону затемненного прохода к расположенной в глубине палате. – Но, месье, попав туда, они…

Итан уже бегом направлялся в ту комнату. Оказавшись в палате, он растерянно огляделся. Сколько же здесь коек! Глядя, как умирают родители, кричали дети, тоже отмеченные печатью болезни. Мысль о том, что его Мэдди находится здесь…

Нет, нельзя думать об этом!

«Нужно сосредоточиться… сохраняй ясность ума, думай!»

Итан переходил от кровати к кровати, выкрикивая имя Мэдлин, и срывал простыни с закрытых тел, вид которых был ужасен. Искаженные черты лица, расходящиеся от выпученных глаз четкие темные круги.

Он разглядел маленькую фигурку в самом углу, свернувшуюся в тугой клубок под простыней. Мэдди? Они не стали бы закрывать ее лицо, если только… Ради Бога, не могла же она умереть здесь одна, да еще в таком странном положении.

Хотя она-то могла, ведь, сколько ударов ей пришлось перенести.

Итан ринулся в тот угол, смутно различая ее фигуру на кровати. Отер лицо рукавом, протер глаза – прояснилось. Оказавшись у кровати, судорожно сглотнул, откинул простыню и рухнул на колени.

– Ах, Господи, Мэдди. – На ее бледном лице с бледными же губами выделялись темные тени вокруг закрытых глаз.

Мэдди лежала не шевелясь. «Она не может…» Он уткнулся лицом в ее шею. Теплая. Нащупал ее запястье и затаил дыхание, пока не ощутил слабый пульс.

– Просыпайся, ангелочек мой. – Итан прижал ее к груди, но тело было обмякшим. На простыне и на ее рубашке засохла кровь.

Заболев, Мэдди стала странно воспринимать действительность. Она сознавала все, что с ней происходило, и даже терзавшая ее час за часом горячка не давала впасть в полное забытье.

Она сознавала, что умерла Беа, и страдала по поводу ее смерти. Снова и снова перед ее глазами вставало искаженное застывшей гримасой боли когда-то прекрасное лицо несчастной.

Сознавала, что Коррин яростно пыталась отбить ее, уже совсем больную, у солдат, увозивших ее. Вспоминая, как Коррин кричала и дралась, Мэдди опасалась, что ее могли ранить или арестовать.

И еще Мэдди сознавала, что при всех обрушившихся на нее невзгодах ей отчаянно не хватало рядом Итана.

И вдруг ей показалось, что он появился здесь, будто она по волшебству вызвала его своими мыслями. Ясно представляя его рядом в течение довольно продолжительного времени, Мэдди вдруг показалось, что он опустился на колени. Оставаясь в своих мечтах, она почувствовала прикосновение его небритой щеки к шее, влагу, проступившую на его глазах, подушечки его пальцев на своем лбу.

Это казалось настолько реальным, что она попыталась открыть глаза и искоса взглянуть на происходящее, но даже тусклый свет отдавался резью в глазах. Она явно галлюцинировала, поскольку Итан никак не мог появиться в этой промозглой холерной палате.

– Сон? – прошептала она.

– Нет, Мэдди. – У него дрогнул голос. – Я здесь, с тобой.

О Боже, это был Итан, хотя выглядел сильно изменившимся. Лицо у него осунулось, глаза полыхали невиданным ранее огнем.

Но как он отважился последовать за ней сюда? Притом, что она все равно уже умирает? Зря он это сделал. Мэдди судорожно вздохнула:

– Тебе нужно… уйти.

– Без тебя не уйду. Я сейчас же заберу тебя отсюда.

– Уходи… пожалуйста. Они пристрелят тебя. Тебе сюда нельзя приходить.

– Пойми меня, – умоляюще обратился к ней Итан. – Я все еще твой муж и имею, черт побери, право даже умереть, спасая тебя.

«Нет, это точно не сон…»

Ее крутой Шотландец продолжал строить из себя героя и при этом ругался, как пьяный матрос.

– Но, Итан, я уми…

– Ты не умрешь! – Он прижал к груди ее голову. – Только ты держись!

– Думаю… уже слишком поздно, – прошептала Мэдди. Ухватив за подбородок, он повернул к себе ее лицо. Он был бледен. Горевшие лихорадочным огнем глаза сверлили ее.