Если сердце верит

За восемнадцать минувших лет дальний зал магазина Чарли почти не изменился. Только вместо скамеек здесь появились круглые столики, а также новая аудиосистема с мощными динамиками, установленными высоко под потолком. Но маленькая сцена, пузатая печь и вся здешняя атмосфера, уютная и спокойная, остались прежними. Вообще-то эта атмосфера была характерна для всего Лейк-Генри, но для вечеров у Чарли в особенности. Здесь никто никуда не спешил, никто не говорил о делах и самым роскошным нарядом считались простые джинсы. А о духах и говорить нечего, ведь в этом помещении всегда пахло старым нетесаным деревом, свежим кофе, горячим шоколадом, а также, наверное, весельем.

Все выглядело как прежде, но Лили приготовилась к любым неожиданностям. Чужих не было видно — одни местные. Лили боялась косых взглядов и перешептываний, как в то воскресенье, когда она впервые показалась в церкви.

Поппи тоже приехала. Поговорив с ней, Лили перекинулась парой слов с остановившейся возле их столика Марианной Херси, а также с самим Чарли Оуэнсом. Тут чтили традиции, поэтому даже Кэсси, приехавшая с мужем и сразу присевшая к ним за столик, не заговорила о делах. Принесли кофе и тающее во рту шоколадное печенье, памятное уже трем поколениям местных жителей, которые посещали клуб Оуэнсов. Когда все собрались, группа начала выступление и окончательно отвлекла внимание от Лили.

Мало-помалу она успокоилась. Ей уже много лет не случалось оказываться по эту сторону кулис. Группа играла весьма энергично, и энергия эта была заразительна. Вскоре Лили, как и многие другие слушатели, притоптывала в такт музыке, а потом начала потихоньку подпевать. Если кого-то и волновало ее появление, то никто не подавал виду. В сущности, в эти минуты она была лишь одной из жительниц Лейк-Генри, пришедшей на знаменитый четверг у Чарли.

К концу вечера группа стала выполнять заказы. В основном люди просили исполнить что-нибудь из шлягеров семидесятых или восьмидесятых годов. Всех охватила ностальгия: особенно Лили, которая исполняла те же самые вещи: Саймон и Гарфанкель, «Иглз», Кэрол Кинг, Ван Моррисон и даже «Битлз». Ей вдруг мучительно захотелось снова оказаться у микрофона.

Ансамбль из двух гитар, скрипки и виолончели прекрасно подходил для таких песен, как «Вчера», и так думала не одна Лили. Искренние аплодисменты воодушевляли музыкантов на все новые репризы.

Лили от души наслаждалась, когда к ней подошел Чарли Оуэнс.

— Они потрясающе играют «Гобелен», — сообщил он, протягивал Лили беспроводной микрофон. Его намерения не оставляли никаких сомнений.

— О, н-нет, — в ужасе прошептала она. — Я не смогу.

Но тут до Лили донесся знакомый пронзительный крик — это Поппи подбадривала ее — и со всех сторон раздались ритмичные аплодисменты. Они становились все громче и дружнее. Лили бросила взгляд на Джона. Он выглядел почти таким же испуганным. Как ни странно, именно это больше всего подействовало на нее. Она была рождена артисткой. Ей случалось петь перед совершенно незнакомой аудиторией, причем куда более многочисленной. Раз справлялась тогда, то справится и сейчас. Если не ради себя, так хотя бы ради Джона.

Взяв микрофон у Чарли, Лили вышла на сцену, где для нее уже освободили место. Сначала, склонив голову вперед, она словно отделилась от зрителей. Из всех песен Кэрол Кинг «Гобелен» была ее самой любимой. Когда гитары начали вступление, Лили закрыла глаза и, как только вступили смычковые, сосредоточилась на звуке. К концу вступления она набрала в легкие воздух и подняла микрофон. Не открывая глаз, думая только о словах, Лили запела.

Слова полились легко, рифма за рифмой, фраза за фразой. Она слишком много раз в жизни стояла на сцене с микрофоном, чтобы испытывать затруднения. Но совершенно неожиданным было неимоверное облегчение. Казалось, будто Лили снова обрела возможность дышать, будто прозрела после длительной слепоты. Голос, как старый надежный друг, плавно и безукоризненно зазвучал в привычной тональности. И Лили, словно вскочив на послушного коня, помчалась вперед все быстрее и быстрее. Строка летела за строкой, мелодия становилась полнее, печальнее, повествуя о жизни, которая подошла к концу… Но, дойдя до последнего куплета, Лили ощутила себя решительной и сильной. Она открыла наконец глаза, хотя и теперь в основном смотрела на группу, а не в зал. Переход к «У тебя есть друг» оказался совершенно естественным.

Лили была в своей стихии. Ей всегда нравились песни Кэрол Кинг, а сегодняшняя группа оказалась знакома с ее репертуаром. «У тебя есть друг» сменилась песней «Так далеко», а та, в свою очередь, другой — «Ты будешь любить меня завтра». Лили чувствовала себя так свободно, что забыла об аудитории. Сейчас для нее существовали только четыре музыканта, полностью разделявшие ее вкусы. Прижав микрофон к подбородку, она с улыбкой смотрела на них, а они уже играли вступительные аккорды к «Настоящей женщине». Когда Лили пропела последние строфы, вся она уже вибрировала вместе с ритмичной мелодией.