Если суждено погибнуть

К генералу приблизился Вырыпаев, козырнул:

— Ваше высокопревосходительство, где будем хоронить Владимира Оскаровича?

Войцеховский долго молчал — не мог справиться с собой.

— Я считаю — в Чите. А вы что скажете, Василий Осипович?

— Я тоже считаю, что в Чите. — Сощурив глаза, Вырыпаев оглядел широкие приземистые избы Мысовской, хотел было добавить, что если белые останутся в Чите, то лучшей могилы для Каппеля не найти, но как быть, если белые в Чите не задержатся, потом подумал, что такой вопрос может оказаться оскорбительным для Войцеховского, и промолчал.

Невдалеке, за утонувшими в сугробах домами послышался звон колокольчиков. На несколько мгновений звон умолк, потом возник вновь. Из-за домов вылетела лихая тройка, расцвеченная лентами.

Впереди с вожжами в руках сидел удалой парень в забайкальской казачьей форме с желтыми лампасами и погонами, на которых металлом были вышиты две буквы «АС», что означало «Атаман Семенов», сзади красовалась молодая пара: черноглазая гуранка со смуглым лицом и юный офицерик с погонами подпрапорщика — редкое звание, которое дают только в условиях фронта. Они решили соединить свои жизни в это непростое время.

И такой красотой, бесшабашностью, чем-то непобедимым веяло от этой пары, что сгорбленный Вырыпаев невольно выпрямился, ствердил губы.

Офицерик, увидев генерала, приподнялся и четко, как на параде, козырнул. Войцеховский ответил. Следом ответил Вырыпаев. Смерть смертью, печали печалями, а жизнь жизнью... Жизнь брала свое.

— Когда начнем движение в Читу, Сергей Николаевич? — спросил Вырыпаев.

— Чем раньше — тем лучше... В Мысовской нет условий для отдыха солдат. А в Чите нас ждут хорошие теплые казармы.

Гроб, в котором лежал генерал Каппель, вместе с санями затащили в сарай, закрыли на замок.

Чистый зеленый лед Байкала перечеркнула длинная темная полоса — это была топанина, оставленная человеческими ногами, след страданий. Вырыпаев вышел на берег, тронул лед носком катанка, подумал, что в той точке, где темная полоса наползает на землю, надо поставить деревянный крест. В память о тех, кто не дошел...

И это надо сделать в ближайшее время. Внутри у него возникла боль, надавила на ключицы, сердце забилось громко, отозвалось в ушах тревожным звоном. Вырыпаев приложил к глазам платок, промокнул влагу, прошептал смято, почти беззвучно, гася в себе боль:

— Эх, Владимир Оскарович, Владимир Оскарович...

Он знал: сколько ни будет гасить в себе боль, она все равно не пройдет. Сколько будет жить Вырыпаев, столько в нем будет жить и эта боль.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ДЕНЬ АНГЕЛА

Похоронили Каппеля в Чите. Атаман Семенов — Верховный правитель России, этот почетный титул Колчак отписал ему — встал на колени перед артиллерийским лафетом, на котором покоился гроб, понурил голову.

Когда атаман покинул Читу — сдержать красные части он не сумел, то каппелевцы не захотели оставлять прах своего командира в городе, понимая, что красные сровняют могилу с землей, — выкопали гроб и увезли его с собой в Китай.

Там Каппеля похоронили вновь — в Харбине, где осел основной костяк нашей дальневосточной эмиграции, — в ограде военной церкви Иверской Божьей Матери, около алтарной части. На могилу поставили большой крест из черного полированного мрамора. У подножия креста был положен кованый терновый венец, надпись, сделанная на могиле, была короткой, как и сама жизнь Каппеля: «Генерального штаба генерал-лейтенант Владимир Оскарович Каппель».

В 1945 году Китай был освобожден советскими войсками от японцев, на могилу Каппеля специально приехал с большим букетом цветов маршал Мерецков — отдать должное памяти талантливого генерала. А через десять лет, в 1955 году, крест, установленный на могиле Каппеля, был снесен по требованию советского консула.

Что стало с детьми генерала — неизвестно. Последнее место их пребывания отмечено в Иркутске, они жили вместе с дедом в старом купеческом доме. Скорее всего — ушли в Китай. Ольга Сергеевна так и не нашлась, следы ее потерялись, наверняка она была расстреляна.

Полковник Вырыпаев благополучно дожил до старости, о Каппеле написал книгу воспоминаний. Книгу эту достать мне не удалось, зато в руки мои, благодаря сотруднице Ленинки — главной российской библиотеки — Елены Борисовны Горбуновой, попала другая книга, изданная «Русским Домом в Мельбурне» в 1967 году. Это книга рассказов тех, кто знал Каппеля. Думаю, другой такой книги в России нет. И вообще, материалов о Каппеле очень мало. Даже те сведения, которые находятся в Интернете, ничего не дали: они оказались противоречивыми, подчас неверными, спорящими друг с другом, ориентироваться на них — значит, заранее обречь себя на ложь.