Если свекровь — ведьма

– Затем, – сказал инспектор беззаботно, – что вызывать существ, исполняющих желания – золотую рыбку или там, например, джинна, – запрещено.

– О. Правда?

Он кивнул:

– И наказание за вызов такого существа может быть весьма суровым.

– Каким же?

– От лишения магии навсегда до смертной казни через отрубание головы.

– Ничего себе, – удивилась я.

– Угу. Зависит от желаний… Эти существа невероятно могущественны, и хуже того – их магию невозможно отследить.

– Отследить?

– Ну, выяснить, как все проделано. А так как вызывать настоящую золотую рыбку нельзя по закону… Мама сделала рыбку из папы. – Он хихикнул.

Я тоже засмеялась. Какая забавная у него семейка теперь!

Тут паром прогудел громко-прегромко.

– Причаливаем на Ла Гомера, – сказал бармен.

– Ну да, – кивнула я и спросила: – А перекусить у вас тут что есть?

– Хотите сэндвичи? – предложил бармен.

– Хотим, – сказал инспектор.

– Денис, Вика! – раздался голос Орхидеи за спиной. – Нам же выходить!

– Ну и что, – обернулась к ней я.

– Мы еще не ели, – сказал инспектор. – Садитесь с нами, Орхидея. Хотите «Канарейку»? Хотя… – он прыснул от смеха, – пофигенции больше не осталось. Разве что Вика расщедрится.

– «Канарейка»! – укоризненно покивала Орхидея. – И вы туда же, инспектор! Вы же на службе!

– Ха, – сказал инспектор, – плевал я на службу.

– По сколько «Канареек» они выпили? – строго спросила Орхидея у бармена, сооружавшего высоченные гамбургеры с курицей, сыром и помидорами.

– По одной, – ответил он. – Через часик-другой выветрится.

– Отлично! – сказала Орхидея сурово, взяла нас с инспектором под руки и потянула со стульев. – Ну-ка, марш за мной на берег. – Потом она попросила бармена: – Сделайте еще два гамбургера и заверните все с собой. И вон ту коробку конфет тоже.

– Хорошо, – сказал бармен.

– Погодите, Орхидея, – сказала я. – Я не расплатилась.

Бармен поднял ладонь:

– Я же сказал, ваш коктейль за счет заведения.

– А это за мой, – Бондин выложил на стойку три серебристых митрилки. Бармен отодвинул две, одну взял:

– Достаточно.

Бондин пожал плечами:

– Как хотите. Они все равно не мои, а департаментские.

Он забрал лишние монеты, а Орхидея стянула его со стула.

– Слушай, – наклонилась я к бармену, – а вот командир корабля…

– Капитан парома, – поправил меня бармен.

– Угу, – кивнула я, – он знает, что за бар у тебя тут?

– Конечно, – кивнул бармен, – он мой папа.

– О, понятно, – сказала я.

– Может, тебе не искать своего старого жениха, – лукаво улыбнулся мне бармен. – А найти нового?

– Хорошая идея, – сказала я.

– Меня, кстати, Мигель зовут.

– А меня Виктория…

– Ну, пошли, пошли уже, Вика, – сказала Орхидея, которая отвела инспектора прочь от бара и вернулась за мной.

Она взяла пакет с едой, и мы направились к выходу, а я выключила по пути око, чтобы не жевать все время мяту.

Паром, как оказалось, причалил у небольшого городка.

Дед Мороз ждал нас на пристани, нагруженный, помимо своего цветного чемодана, инспекторским саквояжем, плащом и моей кофтой.

Орхидея предложила подкрепиться. Мы уселись на скамейку, она раздала гамбургеры и сотворила чай всем по вкусу. Николай дохнул на ладонь, потом провел ею над своим стаканом, и туда с бульканьем упали два кубика льда. Классно.

– А на этом острове у вас, может, еще сани имеются? – спросила я Николая.

– Нет, – покачал головой он.

– Почему же вы тогда те сани не погрузили на паром, как все грузят свои машины? – спросила я.

– Они воды боятся.

– Кто?

– Летние санки. Это ж не зимние, рабочие. Те куда хочешь домчат.

Санки с аквафобией. И ступы с аквафобией. Похоже, они какие-нибудь дальние видовые родственники.

Инспектор, который, с тех пор как мы ступили на землю, все пялился в свой телефон, сказал раздумчиво:

– Хочешь по морю, хочешь по суше.

– До виллы «Белладонна»? – спросила я.

– Угу.

– Жаль, что не могу вас подвезти, – грустно сказал Николай. – На этот раз у меня только одноместный транспорт. – Он открыл чемодан, достал оттуда потертые рыжие ботинки, поставил их на асфальт перед собой и стал расстегивать сандалии.

Зачем ему переобуваться? В ботинках будет жарко.

Я догадалась повернуть перстень. Разумеется, это были вовсе не ботинки! А коньки. И не на колесиках. А настоящие зимние коньки с лезвиями. Причем ярко-красного цвета.

Николай всунул ноги в коньки и стал зашнуровываться.

– А как же в них? По асфальту? – изумилась я.

– Летучие, – махнул рукой инспектор.

– Абсолютно верно, – кивнул Николай, поднялся – лезвия скрежетнули об асфальт – и неуклюже шагнул к Орхидее, металл высек искры.

– Орхидеечка, ну, я полетел. Позвоню, как смогу.

– Хорошо. – Орхидея протянула ему руку, Николай нежно взял ее в ладони, поцеловал и с сожалением отпустил.

– До встречи, – пробасил он, потом повернулся к нам и сказал: – Пока, ребята!

Я и Бондин дружно проговорили «Пока, Николай!», а Орхидея послала воздушный поцелуй.

Николай легко, будто бабочка, взлетел прямо с места, набрал скорость и уже через несколько секунд скрылся из виду за городскими строениями.