Если только ты

— Я… — я откашливаюсь. — Взаимно. На самом деле, я, ээ… — я снова откашливаюсь. — Я на самом деле хотел спросить, может… То есть, я думал…

Улыбка Рена лёгкая и забавляющаяся. Он приподнимает брови и ждёт.

— Я подумал… может, я мог бы присоединиться к твоему Шекспировскому Клубу.

Улыбка на его лице становится настолько ослепительной, что это вообще выходит за пределы человеческих возможностей.

— Серьёзно?

Я пожимаю плечами.

— Серьёзно. Зигги не призналась, что клуб существует, но сказала, что если бы Шекспировский Клуб гипотетически существовал, то это чертовски классное времяпровождение. А мне это не помешает. Немного веселья, которое… не такое пустое.

Рен сминает меня в крепких объятиях и хлопает по спине.

— Я был бы очень рад, Себ! Тебе тоже понравится. Тебе всего лишь надо…

— Заучить продекламировать мои любимые строки из Шекспира минимум перед двумя членами клуба. Если они согласятся, что я выступаю искренне, то меня пригласят в ряды участников.

Он кивает, отстраняясь от нашего объятия и все ещё улыбаясь.

— Значит, она тебе сказала, хорошо. Окей. Круто. Ну, тебе повезло — наше следующее собрание через две недели. В субботу, ровно в шесть часов, у меня дома, так что начинай заучивать.

Чёрт. Как стремительно развиваются события.

— Эээ. Так скоро?

— Будет здорово, — отвечает он. — Ты отлично справишься, — меня снова обнимают, когда я собираюсь возразить, выдумать отговорку и выиграть себе немного времени, но взгляд, которым Рен смотрит на меня, его восторг и счастье останавливают меня.

Пообещав, что буду там, я ухожу из его дома. Я не спешу, пока иду обратно, наблюдаю, как солнце поднимается выше по небу, чувствую, как бриз треплет мои волосы и отбрасывает их назад.

Добравшись до дома, я брожу туда-сюда, пока мои руки не добираются до книжных шкафов, занимающих стены маленькой удалённой комнатушки, которую я сохраняю приватной, только для меня. Проведя пальцами по корешкам, я нахожу нужное издание, снимаю с полки и опускаюсь в кресло.

Резкая, ноющая боль, которая в последнее время становится чаще и возникает почти после каждого приёма пищи, царапает мой желудок. Я втягиваю вдох и подбираю ноги, испытав небольшое облегчение от давления на живот, когда крепко зажимаю подушку между грудью и бёдрами.

Боль сильная. Достаточно сильная, чтобы я начинал думать, что это больше нельзя игнорировать, как я игнорировал пульсирующие боли в теле, густой туман в мозгу, от которого мысли делаются грузными и медленными.

Мне надо пройти осмотр, добраться до сути. Особенно сейчас, когда я так близок к возвращению в хоккей. Мысль о том, чтобы в таком состоянии кататься на коньках и играть в полную силу… кажется невыносимой.

И всё же меня так и подмывает игнорировать это. Мне не хочется знать, что может быть не так, что может встать между мной и моей личностью здорового активного человека, и уж тем более того, кто полагается на это в моей карьере и единственном, что я люблю — в хоккее.

Заскрежетав зубами от боли, я позволяю глазам сосредоточиться на словах и думаю о том, как скажу их перед Зигги. Боль не стихает, но я отвлёкся, пусть и ненадолго, на спокойное ощущение удовлетворённой целеустремлённости.

Это странно. И по-своему очаровательно.

Подняв взгляд, видя своё отражение в окнах, которое так похоже на моего дерьмового отца, я на мгновение сталкиваюсь со стремительным и брутальным напоминанием, что такое эта маленькая вылазка в якобы исправление…

Это лишь представление, которому придётся закончиться.

Глава 11. Зигги

Плейлист: Cat Clyde — Sheets of Green

— «Неизвестная рыжая»? — рычу я в экран, сжимая телефон так крепко, что мой сенсорный чехол с пузырьками издаёт несколько зловещих хлопков.

— Полегче, — Шарли, моя лучшая подруга и товарищ по команде, выхватывает телефон из моей хватки и убирает обратно в мою сумку, которая засунута внизу моего шкафчика. — Давай пойдём, выместим злость на футбольном мячике и дадим твоему телефону прожить ещё немножко.

— «Неизвестная рыжая»!

Она хватает меня за локоть и тащит к выходу из раздевалки.

— Да, я тебя слышала. Просто дыши. Выйди на поле, и мы разберёмся с этим.

Моё сердце гулко стучит в ушах. Я едва замечаю, как мы выбегаем на поле, где Шарли салютует Карле, нашему тренеру «Энджел Сити», а затем бежит через поле. Остановившись у скопления мячей в центре, она посылает один в мою сторону, вынуждая меня вынырнуть из собственных мыслей.

Она как будто знает меня — что только футбольный мяч, летящий мне в лицо, способен вытащить меня из водоворота мыслей. Я с силой отбиваю мяч и отправляю его обратно к ней.

У Шарли вырывается звучное оханье, когда она принимает мой пас — а точнее, ловит мяч на грудь и позволяет ему упасть на землю, затем посылает через поле ко мне. Я подбегаю к нему, затем веду мяч в её сторону. Остановившись у ног Шарли, я ставлю ступню на мяч и смотрю ей в глаза, держа руки на бёдрах.

— Прости.

— Всё в порядке, — она собирает свои короткие тёмные волосы в хвостик на макушке. — Мои сиськи какое-то время обходились без синяков. Давно пора было.