Если ты хочешь…

– Это он, Бурьянов? Он наверняка знал о выключенных камерах, потому что он… все планирует.

– Нет, Константин Андреевич. Или мы бараны или… «Копейка» черного цвета, 1976 года выпуска, обнаружена на въезде в дачный поселок в 10.03. Владелец машины – Иваницкая Зинаида Александровна, 1947 года рождения. Такие вот дела, товарищ майор…

– Это ничего не значит, Бурьянов. Мало ли на кого записана ЕГО машина? Заканчивай все здесь и поехали к дому Малеева…

– Номер машины из гаража Малеева не совпадает с номером машины Иваницкой. Это не он, товарищ майор.

Глава 36

Духин.

«Это не он, товарищ майор… Не он…». В голове шумит голос Бурьянова, а мысли походят на обезумевший рой пчел. Это он. Я чувствую это. Как и любовь к Весне… Так же ясно. И моя уверенность зиждется на какой-то больной интуиции, когда доказательства не нужны.

– Что делать будем, товарищ майор? – ночной ветер теребит волосы Бурьянова. Луна светит ослепительно. Так, что и не нужен уличный фонарь.

– Мне нужен «зеленый свет» от комитета. Нельзя, чтобы они мешали… – со стороны больше напоминаю себе маньяка. – В розыск подавать машину нельзя. Ехать к Иваницкой в открытую тоже нельзя. Она знает того, кто ездит на этой машине. Внук, сын, зять… И сразу же предупредит его. Надо по-другому. – Смотрю на Бурьянова, ища в его взгляде понимание.

– Поехали, Константин Андреевич. Прокатимся до Малеева. Мало ли… А потом заедем к Иваницкой. Можно запросить данные о ее близких родственниках, распечатку телефонных звонков, место работы и…

– Так и сделаем. Садитесь, Бурьянов. По дороге поручите своим парням пробить Иваницкую. Можно пока не светить этой информацией?

– Так точно, – вздыхает он.

Мы едем в абсолютном молчании. Тихонько играет радио, за окном свистит ветер, чернильное небо разрезает надвое вспышка молнии. Скоро гроза. Воздух наполняется влагой. Становится таким душным, что его можно есть ложками.

Приоткрываю окно и жадно вдыхаю. Возвращаю бодрость и трезвый ум. Хочу вернуть себе покой… Или не хочу. Странно, что я чувствую себя живым, когда очищаю мир от таких, как «ландыш».

– Товарищ майор, выключите фары. Поедем с габаритами, – тихонько командует Бурьянов. Прищуривается, стараясь что-то разглядеть в темноте. И говорит так тихо, словно преступник может нас услышать.

– Есть, Бурьянов, – отвечаю улыбнувшись. Когда еще у лейтенанта появится шанс покомандовать майором?

– Да ладно вам, Константин Андреевич. Вместе пойдем? Или мне посидеть в машине?

– Посиди. Я сам.

Из окон дома Малеева льется приглушенный свет. Глубокая ночь, а он не спит… Странно и до черта опасно соваться к нему без приглашения. Но я не гость, а он не гостеприимный хозяин… Он подозреваемый, пусть и не знает об этом. Включать фонарик и мелькать лучом по стенам гаража неосмотрительно и глупо – Малеев заметит неладное и выпустит в меня пулю из табельного оружия. И, кстати, будет прав по закону. Надо его отвлечь… Сделать так, чтобы он вышел из дома, заслышав шорохи с задней стороны участка.

– Бурьянов, мне нужна помощь. Малеева необходимо выманить в огород. Делай, что хочешь и… – шиплю в динамик телефона, спрятавшись за старым колодцем.

– Сейчас, товарищ майор. Могу сыграть алкаша. Но надолго меня не хватит.

– И не надо надолго. Дерзай, лейтенант.

Не знаю, где учился Бурьянов, но роль пьяницы удается ему блестяще. Он что-то буровит, шатает забор Ивана, свистит и зовет какую-то Свету… Бьет ногами по задней калитке до тех пор, пока Малеев не выходит. Двор озаряется светом, а его тяжелые шаги эхом отражаются от каменных стен.

– Вали отсюда, пьянь! – отчетливо слышу хриплый голос Ивана. Не медлю ни минуты – включаю фонарик и лезу в гараж через широкую щель между досками. Машина стоит на том же месте. Запаха бензина нет и… Возле пассажирской двери тоскливо лежит аккумулятор, капот открыт. Похоже, Бурьянов был прав: водитель на «копейке» не Малеев… Его машина не выезжала сегодня, вчера и третьего дня… Она сломана, неисправна, а он ни в чем не виноват… И я сломан глупыми подозрениями и странной ревностью, вызванными его ночным визитом к Весне. Что он от нее хотел?

– Никакой Светы здесь нет. Пошел вон, говорю! Не то стрелять буду, мало не покажется.

– Все, командир, ухожу, – Бурьянов завершает свое феерическое представление.

Когда лейтенант возвращается к машине, я уже сижу внутри. Крепко сжимаю руль и сверлю взглядом качающееся на ветру дерево. С трудом борюсь с поглотившим меня отчаянием. Я облажался. Пошел по ложному следу, поддался эмоциям, а не фактам. Бурьянов молчит. Позволяет мне справиться с неудачей самому, не лезет с нравоучениями или утешением… Он понимает без слов, что я ничего не нашел. Замирает и почти не дышит, чтобы не мешать мне.

– Ладно, лейтенант. – Запускаю двигатель и включаю фары. Чего-то теперь таиться? – Едем домой. Пусть следком сам занимается этим делом. Хотят огласки в средствах массовой информации – пускай. Заявиться к Иваницкой домой – тоже можно. Понятно, что это не Малеев.

– А зачем он тогда ездил к Весне? – не унимается Бурьянов, когда мы сворачиваем с проселочной дороги на трассу.