Если ты меня простишь (СИ)

Когда я переступила порог дачи, то чуть не онемела от восторга! После полуразвалившейся общаги я увидела прекрасный двухэтажный дом, с очаровательным садом, большой территорией и огромной беседкой для посиделок. Внутри было еще лучше – чистые новенькие мебели, аккуратные светлые комнаты. Даже для нас с Иваном была оборудована красивая комната с большой двуспальной кроватью. Я полюбила тот дом с самого первого взгляда. Когда приехал хозяин Степан – я робела как школьница и переживала, что меня не возьмут на работу, но Степану мы понравились. Условия были проще некуда – с июня по август хозяева проводят на даче. В это время мы готовим, убираем, сажаем огород, консервируем, ремонтируем и делаем так, чтобы жизнь Степана и его семьи была комфортной. В остальное же время мы живем в доме и приглядываем за ним. Это были лучшие условия, которые я только могла себе представить.

В первое лето мы познакомились со всем составом семьи Степана. Его жену звали Анна. Она была довольно высокого роста, худощавого телосложения и приятной внешности. Модно одета, строга, своенравна. Я всегда ее очень боялась, потому что характер у нее порой был непредсказуем. Она могла в одно мгновение с обожанием смотреть на мужа, а уже через секунду из-за одного слова вспыхнуть как спичка и кричать обидные слова Степану. Точно так же относилась и к дочери. Вроде бы любила, но в то же время и доставалось Зое прилично.

Их единственная и любимая дочь Зоя была прелестным ребенком. Доброй, наивной, ласковой. Как две капли похожа на Степана – такая же красивая, утонченная, умная. Я с огромным удовольствием общалась с ней, показывала и обучала готовке, всем домашним хитростям. Зоя росла, взрослела. Каждое лето я с удивлением обнаруживала, что она становится все краше и старше. В последнее лето, когда мы виделись, произошли кардинальные перемены с моей золотой девочкой. Только слепой не заметил бы, что она влюбилась. Влюбилась до чертиков в простого деревенского парня. Она тайно бегала к нему на свидания, пробиралась тихо, ночью, чтобы никто не услышал. А возвращалась ранним утром. Я не могла успокоить себя, все ждала ее возвращения. Боялась, что родители проснуться и застукают ее на горячем. Я просила ее быть осторожной, но первая влюблённость практически всегда болезненна и порой непредсказуема.

Косминины часто устраивали на своей даче праздники. Степан знал, как расположить к себе коллег по работе или больших начальников. Я видела, что у него что-то твориться на душе, что-то происходит такое, о чем даже Анна не догадывается. Тот праздник был сделан для того, чтобы спасти его хрупкое положение в обществе. Он оступился, сделал что-то не так, и теперь пытался все исправить, а сделал еще хуже. На праздник пришла лучшая подруга Нина вместе со своими странными родителями. Я слышала, что они посещают церковь в деревне, искреннее верят в Бога и желают смены власти, крови и расправы с коммунистами. В деревне ходило много слухов о них. Иванов Владимир, отец Нины устраивал тайные собрания в Москве, куда приглашал проверенных людей, которые мечтали о переменах. Он пришел в гости к Космининым с книгой в простой зеленой обложке в твердом переплете. Протянув книгу Степану, он рассчитывал, что тот прочтет ее, изучит информацию не на обложке, а внутри. Иванову хотелось заручиться поддержкой Косминина в своих безумных идеях.

Степан положил книгу на старую тумбу в прихожей, и думать забыл о ней. Я же все время проходила мимо и ежилась при виде нее. Что-то нехорошее ощущалось, страшное и неприятное. Мне был отвратителен Иванов, уж слишком много страшных вещей я о нем услышала. Не сдержавшись, я подошла к Степану и спросила можно ли мне растопить этой книгой печку в летней кухне? Степан равнодушно махнул рукой, разрешая.

Я листала страницу за страницей, рвала ее и бросала в печь. Пока не наткнулась на маленькую записку, написанную на белом прямоугольном листике. Иванов писал, что считает Степана достойным членом общества и приглашает его на собрание, которое состоится на днях. Я тут же спалила записку и остатки книги. Вечером, когда все разбрелись по своим комнатам, я вошла в кабинет к Степану Федоровичу и обо всем рассказала:

Вот же я дурак! – воскликнул Степан. - Зачем вообще позвал его. Теперь неприятностей не оберешься. Спасибо тебе, Дарья. Я буду очень признателен, если ты никому об этом не скажешь.

А спустя три дня Степана вызвали на допрос. Я была уверена, что все из-за злополучной встречи с Ивановым, из-за того, что было слишком много людей, которые успели доложить куда нужно. Я маялась дни и ночи, настолько переживая за хозяина. Если бы это был кто-то другой, не Степан, я бы возможно и не переживала. Но я прикипела всей душой к их семье. Анна пила день за днем, Зоя убегала на свидания...