«Если ты пойдешь со мною…». Документальная повесть

Арестованы были Маня и Исраэль Шохаты, а также Иеѓошуа Ханкин, который помогал им создавать гражданскую милицию. Сначала их поместили в яффскую тюрьму, потом перевезли в Иерусалим, а в конце концов отправили в Дамаск, чтобы предать там военному суду. Члены «Ха-шомера» явились на вокзал и с беспокойством и страхом провожали поезд, увозивший в Сирию их товарищей. Особенно волновались они за судьбу Мани, которая неоднократно вступала в конфликт с Хасан-беком и его помощниками. В этом же поезде ехала и Ольга. Ее седеющие волосы были собраны узлом на макушке, широкое длинное платье хорошо скрывало узел с одеждой и другими предметами первой необходимости. Ольга, единственная из всех избежавшая ареста, не пожелала расстаться с Иеѓошуа и решила следовать за ним до конца.

Глава тридцать первая Бурса

Вагоны поезда, шедшего в Дамаск, были переполнены солдатами. Израненные, смертельно уставшие, еле держась на ногах от голода, они возвращались с юга, где англичане разбили турецкую армию. Четверо друзей знали, что их ожидает тяжелая жизнь. Маня забилась в угол и сидела неподвижно, крепко сжав губы.

Сначала их выслали в забытый Богом городок Сивас, но после многочисленных усилий и взяток перевели в город Бурсу, где посадили под домашний арест. Бурса находилась в горах, среди диких лесов. Зимы там отличались суровостью.

Жизнь в Бурсе была очень нелегкой. Ольгу и ее спутников поселили в двухкомнатной квартирке. По утрам Исраэль уходил из дому, чтобы набрать сухих веток для печки и подработать где придется. Маня давала частные уроки немецкого языка турецким чиновникам и офицерским женам, а Ольга занималась хозяйством. Положение улучшилось, когда в городе стало известно, что Ольга — акушерка. Турецкие женщины обычно рожали дома, но во время войны сильно возросла смертность новорожденных. Поэтому семьи, которые могли заплатить Ольге продуктами, одеждой или деньгами, обращались к ее услугам. Так Ольга вскоре стала главной кормилицей всей четверки.

В маленькой квартире в Бурсе находили приют многие палестинские изгнанники, отдыхавшие там и мечтавшие о будущем. Иеѓошуа и Исраэль по многу часов обсуждали планы заселения Палестины, спорили о том, как будет выглядеть страна, если англичане захватят ее целиком. Ольга в этом не сомневалась. Почти все ее племянники были активистами НИЛИ, и она частично знала об их тайных контактах с представителями британской разведки. Она представляла себе, что происходит на опытной ферме. Ее племянники Нааман, сын ее брата Шимшона, и Авшалом, сын Фанни, советовались с теткой и даже надеялись, что она окажет влияние на своих друзей из «Ха-шомера». Она с уважением выслушивала их, но и предостерегала от необдуманных действий.

На втором году ссылки Маня забеременела. Она была иссохшая и сморщенная: сказались тяжелые условия жизни и ограничения в питании. Та зима выдалась очень снежной и холодной. Изгнанники замерзали в своей квартирке, им не хватало одеял и одежды, а у Мани даже не было пальто. Она сильно тосковала по своему сыну Гидеону, которого оставила у родственников в Палестине, к тоске ее примешивалось отчаяние. Ей казалось, что в нечеловеческих условиях войны нельзя рожать детей. В конце концов она попросила Ольгу сделать ей аборт.

Ольга, однако, воспротивилась и стала умолять подругу изменить решение.

«Мы в ссылке, недоедаем, страдаем от холода. Нравоучения и цитаты из Библии не помогут, не трать напрасно силы. Рожать ребенка в таких условиях — преступление. Что он скажет, когда вырастет? Он обвинит нас в безответственности. Я плохая мать, оставила Гидеона у родственников, потому что не хотела, чтобы он страдал в изгнании. Так как же я заставлю страдать этого? А как после войны я буду помогать Исраэлю, если мне придется ухаживать за двумя маленькими детьми? Что, если война продлится еще очень долго? Как я могу взять на себя такую ответственность — родить сейчас ребенка? И вообще, мы с Исраэлем совсем не идеальные родители».

«Рождение ребенка — это не проверка родителей на идеальность, — возразила Ольга. — Разве ты не понимаешь, что вы тащите на себе весь ишув? Твоему Геде нужен брат или сестра. Это будет его лучший друг в жизни. Все-таки тебе стоит выслушать библейскую историю про Фамарь. Я уже давно пыталась рассказать ее, но ты отказывалась слушать. Эта женщина решилась на прелюбодеяние только потому, что хотела родить ребенка. Женщины еще в древности делали все возможное, чтобы забеременеть. Если ты хочешь насильно прервать беременность, то потом никогда себе не простишь. Поверь мне, я знаю это по опыту».

«Что значит по опыту? — спросила Маня. — То, что ты акушерка, принимаешь роды, ухаживаешь за беременными, а в прошлом помогала рожать незамужним, еще не называется опытом. Опыт — это сугубо личное переживание, а не чужие истории. Утверждение „опыт — лучший учитель“ относится только к тем, кто испытал что-либо на своей шкуре».

«Верно. Вот я и хотела рассказать тебе о себе».