Если ты видишь привидение…

Но ее тело не доставило ей такого удовольствия, и она осталась в сознании. Памела не могла оторвать глаз от обаятельного врача, он с улыбкой подошел к кровати, заставив ее сердце биться от счастья.

* * *

– Ну как ты, Памела? – Винсент бросил беглый взгляд на медицинские приборы, стоящие рядом с кроватью. – Как же ты нас всех напугала!

– Честно говоря, я и сама точно не знаю, как все произошло.

Доктор приветливо улыбнулся:

– Все уладится! Я говорил с Хубертусом. Он считает, что ты быстро идешь на поправку. Скоро тебя выпишут.

– Спасибо за цветы! – сказала Памела и незаметно спрятала руку с измятой карточкой под одеяло.

– Надеюсь, что ты любишь розы.

Девушка заметила, что Джефф демонстративно закатил глаза и предупреждающе посмотрел на нее.

– Я пока возьму дела в издательстве на себя, – сказал он и поднялся со стула.

Памела удивленно посмотрела на своего автора:

– Ты занимаешься делами издательства?

– Конечно, – бодро ответил он. – Кто-то же должен следить там за порядком. Треть тиража уже распродана. Встреча с читателями на прошлой неделе прошла прекрасно. Мою книгу заметили!

– Это… это чудесно! – обрадовалась девушка. – Честно говоря, я и не думала, что ты разбираешься во всем этом… А бухгалтерия, отчетность, счета?

Джефф снисходительно пожал плечами:

– Сначала было нелегко, но теперь все наладилось. Правда, вот писать мне некогда. Так что спокойно выздоравливай, Памела! За издательством я присмотрю. И подумай о том, что я тебе сказал!

Не удостоив Винсента даже взглядом, писатель вышел из палаты.

Доктор снисходительно покачал головой.

– По-моему, этот парень к тебе неравнодушен, – заметил он.

Памела задумчиво нахмурила лоб – Джефф не переставал ее удивлять.

– Думаю, он просто беспокоится обо мне, – сказала она и попыталась улыбнуться. – Кстати, я очень люблю розы.

– Рад это слышать, – Винсент сел на стул и тепло посмотрел на Памелу. – Я тоже очень беспокоился о тебе. Я был в шоке, когда узнал об аварии.

– К счастью, я осталась жива, – заметила она и испытующе посмотрела на доктора.

Тот счастливо улыбнулся, не заметив ничего особенного во взгляде Памелы.

– А как дела у Августы? – спросила она.

– Так себе, – ответил он уклончиво.

– Что случилось? – у Памелы перехватило дыхание. – Да говори же ты!

– Когда она узнала о твоей аварии, у нее случился рецидив, – пояснил он. – Она опять не может говорить и даже отказывается пользоваться блокнотом.

Доктор еще больше помрачнел:

– Кажется, она вновь стала внушать себе, что видит привидения.

Глаза Памелы наполнились слезами:

– Бедняжка! Наверняка она обвиняет себя в этой аварии.

– С чего бы это?

Девушка сделала нетерпеливый жест рукой:

– Только не говори, что ничего не знаешь о привидении, которое постоянно является Августе!

– Нет, не знаю, – недоуменно ответил он.

– Это дух ее матери, Винсент! Почему, как лечащий врач Августы, ты этого не знаешь?

– Я… я никогда не говорил с Августой о якобы являющихся ей привидениях, – попытался он оправдаться. – И по очень простой причине. Я не хотел укреплять Августу в ее заблуждениях.

– А надо бы, Винсент! Для тебя как врача было бы важно узнать, что Августа страдает от сильнейшего комплекса вины. Это привидение… оно постоянно твердит Августе, что она виновата в гибели родителей.

– Возможно, ты и права, – согласился он. – Наверное, я не придал этому феномену должного значения.

Памела кивнула. Она едва удержалась от того, чтобы не упрекнуть Винсента в том, что он нарочно игнорировал этот аспект, потому что не хотел помочь Августе.

– А что было бы, если бы Августа не потеряла дара речи? – вдруг спросила она.

Винсент непонимающе посмотрел на нее, затем, пожав плечами, произнес:

– Если бы ее галлюцинации исчезли, то я признал бы ее здоровым человеком. Но пока это невозможно.

– И в этом виновата только моя авария! Ведь я же отправилась в эту поездку только из-за нее, – стала объяснять Памела. – И по этой причине она будет обвинять себя в аварии. И то, что она вновь потеряла способность говорить, свидетельствует о том, что я права!

– Постепенно и я прихожу к выводу, что это не исключено, – согласился Винсент.

Девушка вдруг подумала о том, кто бы мог быть заинтересован в том, чтобы Августа никогда не выздоровела:

– Если бы ты вновь объявил Августу дееспособной, что бы это означало для миссис Клэрдон?

– Она бы наконец избавилась от обязанностей опекуна Августы, – объяснил Винсент.

Он наклонился к Памеле и взял ее за руку, прежде чем она успела ее убрать:

– Ты не должна столько думать обо всем этом, – сказал он с чувством. – Я сделаю для Августы все, что надо. Теперь, когда ты пошла на поправку, полегчает и ей, я в этом уверен. Я учту твою критику и попытаюсь поговорить с ней об этом привидении и ее комплексе вины. Но теперь давай поговорим о чем-нибудь другом. История с Августой слишком тебя волнует, а тебе это вредно.

Девушка печально посмотрела на Винсента. Как бы ей хотелось ему верить! Но его слова показались ей двусмысленными и не внушающими доверия.