Если у блондинки проблемы с головой и два автомата – это не ее проблемы, или Мечты массового поражения

А вот было ли это нашествие, так сказать, стихийным бедствием? Очень не факт, поскольку классический вопрос «кому выгодно» даже и вопросом-то считать неприлично. Ясное дело, кому. Этой самой гильдии перекупщиков, кем бы они ни были.

* * *

Из окна больничной палаты был очень миленький вид: газончик, зеленые деревья. Смотришь и вроде бы даже забываешь, где ты.

Страшный, изломанный, ненормальный мир.

По приезде сюда Миша порекомендовал Северцеву подлечиться, и он поехал… в смысле, полетел в центральную больницу Зоны. Эту больницу все вокруг называли просто Склифом, что по началу заставляло Северцева слегка вздрагивать. Юморок у того, кто придумал в незапамятные времена это название, был именно что зоновский.

А сама больница оказалась очень даже неплохой. Чистота, порядок, вежливые… гм… врачи. Ну, конечно же, врачи, хоть у большинства из них и нет дипломов большеземельских вузов. Северцев даже начал как-то расслабляться и отходить от всего пережитого.

Но когда он с дуру решил прогуляться по населенному пункту, лепившемуся к больничным стенам, эта прогулка снова вызвала у него приступ жесточайшей депрессии.

Это здесь называется городом? Дикая мешанина железных ангаров, каких-то строений из деревяшек, по большей части даже не покрашенных. А некоторые были сделаны из ящиков, из жестяных листов, и прочей разной дряни. Редкие вкрапления настоящего кирпича смотрелись на фоне всего этого хлама почти аристократично. А вон, чуть в стороне, стена вообще состояла из старых металлических канистр, забитых глиной.

В каких же кошмарных условиях могут жить люди!

Но, видимо, это был еще не худший вариант зоновской жизни – город явно разрастался. Вероятно, люди ехали сюда в поисках хоть какой-то безопасности и стабильности. Город рос, поглощая старые защитные стены, и эти самые стены с колючей проволокой поверху, нелепо торчащие посреди жилых кварталов, не добавляли ему уюта. Настроение он навевал мрачное и тревожное.

Северцев давно заблудился и бездумно брел, куда придется. Кажется, он вышел в центр – там и сям стало попадаться множество лавчонок. Но торговали они по преимуществу оружием, а все прочие товары смотрелись необязательным дополнением. И чуть ли не на каждом углу торчали двери кабаков, украшенные разухабистыми, а то и просто неприличными вывесками.

А что он рассчитывал здесь увидеть? Библиотеки и картинные галереи?

Вокруг стало людно. Народ бродил между кабаками и лавочками, приценивался и азартно торговался. И даже здесь, в городской черте, люди не расставались с оружием и броней. Сам Северцев неоднократно ловил на себе иронические, а то и просто пренебрежительные взгляды: безоружный человек смотрелся здесь, как голый.

В конце концов Северцев устал. Остановил патрульных и попросил показать дорогу до больницы. А кто же они еще, если не патрульные, эти молодые люди с очень начальственными лицами и стандартной медицинской эмблемой на груди? Наверное, в другое время змея и чаша на бронежилете показались бы ему нелепыми и смешными, но сегодня он уже успел насмотреться на колючую проволоку и на территории больницы, и в окрестностях оной.

– Больной… – резюмировал патрульный, оглядев Северцева с головы до ног. – Оно и видать. Пошли дед, проводим. Хрена ты здесь найдешь дорогу.

– Спасибо, – ответил Северцев. Он, конечно, не привык, что бы такие мальчики обращались к нему на ты, но спорить не хотелось. Это такой мир, такая здесь жизнь. Тем более, что молодой человек прав. Ему будет трудно найти здесь дорогу. Понять бы, что ему, Северцеву, в этом мире делать? На кой черт он вообще здесь? Что он тут забыл и кому он сам тут нужен?

* * *

Миша представил его здесь как своего консультанта по научным вопросам. Жутко важный пост. Особенно с учетом того, что никаких консультаций полковнику Серову явно не требовалось. А если вдруг понадобятся, то здесь полно научных работников, по всем вопросам осведомленных гораздо лучше его, Северцева.

Тот же Аркадий Замятин на первый случай.

Аркаша… Встреча с другом юности была для Северцева совершенной неожиданностью. Аркаша, с которым он когда-то по молодежной бескомпромиссности бурно рассорился из-за его перехода из университета в военный институт. Рассорился на популярную тему «может ли считаться честным и добрым человек, работающий на войну». Какие были умилительно наивные времена!

А все-таки, может или нет?

Никакого торжественного примирения с Аркашей не получилось. Оказалось, что это только он, Северцев, рассорился с Аркашей, а вовсе не тот с ним. Аркаша был искренне рад видеть «друга Сережу». Да, именно так он и воспринимал Северцева. К тому, что между ними когда-то произошло, он относился с совершеннейшим легкомыслием. Как сейчас говорят «не брал в голову». И от извинений он просто отмахнулся – какая, мол, ерунда.

Аркаша, разумеется, хотел, как лучше. Но уж очень искренне получилось у него это заявление насчет ерунды. Он что, действительно считает предмет их тогдашнего разговора абсолютно не серьезным?

Впрочем, речь не о том.