Если у меня тебя заберут

– Это ты меня прости, Ален… Я ненавижу себя за все то, что тебе пережить пришлось… это я виноват… – в его голосе сожаление, злость. Я не хочу, чтобы он чувствовал это. Тянусь к его лицу, касаюсь его губ. Мои в слезах, и он стирает их своим поцелуем. Прижимает меня со всех сил, так, словно от того, как сильно он держит меня, зависит наше будущее. Словно боится до сих пор, что отберут меня… или уйду. Только вот не денусь я никуда. Не смогу уже. Держалась, пока его не было, а теперь сдаюсь…

Он отстраняется первым. Обхватив ладонями мое лицо, заглядывает в глаза.

– Я люблю тебя, Ален, – срывается шепот с его губ, а я не могу отвести взгляда от его омутов.

– Больше жизни… Я не отдам тебя никому, слышишь?

Он расплывается. Я снова плачу…

– И не отдавай, Вань,

Обнимаю его, прижимаясь изо всех сил. Запах его вдыхаю, растворяясь в нем без остатка. Ванька гладит меня и укачивает, словно девочку маленькую… И только когда истерика отступает, я отстраняюсь, а он выпускает меня из рук.

– А что было дальше? Ты так и не сказал…

Ваня кивнул.

– Мы с Диким хорошо зарекомендовали себя как командиры. Было пару громких дел, когда вывели нечистое руководство…

– Там, на войне?

Он кивает.

– Пару командиров создали схему… Зарабатывали больше, чем воевали. Искали закладки…

– Закладки?

– Доллары. Дело в том, что с боевиками расплачивались американскими долларами. Боеприпасы и деньги были спрятаны в тайниках. Время от времени мы находили такие. Времена были тяжелые, не было не только денег, но и оружия толком. Солдаты забирали себе боеприпасы, а бабки должны были вести командирам. Руководство интересовали только деньги… а безопасность или победа – всем было насрать. Тогда-то на нас и вышел один генерал. Он попросил у нас помощи, нужно было накрыть таких продажных ублюдков. У меня было много причин ненавидеть своих командиров… хотя бы за то, что нас постоянно кидали. Как пушечное мясо в самое пекло. Не было ни стратегии, ни желания защитить нас. Нами просто прикрывали свой зад, хапая эти самые бабки. В общем, мы вывели на чистую воду таких ублюдков. После того, как война закончилась и мы вернулись домой, нас с Диким вызвали на Петровку…

– И?

– Нам предложили работу. К тому времени я стал другим человеком… – Ванька убрал волосы с моего лица, посмотрел мне в глаза со всей серьезностью и строгостью.

– Я хочу, чтобы ты знала, Ляль… от прежнего Чижа не осталось ничего. Я давно уже не бандос и живу по другим правилам. Война хорошо чистит голову и расставляет все по местам. Так было и со мной. Я понял, что не хочу прежней жизни… и возвращаться домой я тоже не хотел, просто некуда было. Как и Дикому…

– Вы полицейские? Опера?

Ваня усмехнулся.

– Федеральная служба безопасности. Отдел по особо важным.

Я была шокирована его словами. Ваня – ФСБ-шник?

– И что ты делаешь тут?

Он молчал. А я начинаю складывать частички пазла. И в моей голове все становится на места.

– Вы внедрены в банду Арслана? Вы собираетесь арестовать его? А все дела вместе с ним – это просто прикрытие?

– Способ вывести его на чистую воду. Но твой муж – мелкая сошка. Нам нужен не он. Тот, кто стоит над ним. У Арслана крыша в Москве, в главке. Нам нужно убрать верхушку пирамиды…

– Я… я не знаю… – пытаюсь собраться с мыслями. Сказанное Ваней до сих пор не укладывается в голове.

– Арслан никогда не говорил при мне о таком…

– Ты и не должна знать, – улыбнулся Чиж. – И лезть в это тоже. И больше к нему ты не вернешься, Ален. Хватит с тебя этого дерьма…

Ваня подошел к окну, закурил. Я сидела неподвижно. Сил не было ни на что. Я находилось в прострации.

– Вань… – позвала его. Он обернулся.

– Когда тебя ставили на это дело… ты знал обо мне?

Он покачал головой.

– Нет. Я не знал. Узнал во время подготовки, когда собирал материал на Арслана. С наружки принесли видеозапись, увидел вас, выходящих из ресторана. Вот тогда-то и узнал. Помню, в глазах потемнело, раз десять пересмотрел запись. Дикий понял все сразу… и по идее, меня должны были снять с дела. Но Митя прикрыл.

– Кого Митя прикрыл? – раздается за спиной мужской голос. Обернувшись, встречаюсь со смеющимся взглядом только что вошедшего в комнату Дикого.

– Вы уже наговорились? А то я уже всю пачку скурил, – скривился, потирая ладони.

Я оставила его вопрос без ответа. Посмотрела на Ваньку.

– Я знала, что Арслан занимается плохими делами. Видела то, как грузили каких-то мужчин в машину… Но я привыкла жить в таком дерьме… и даже думать боялась о том, чтобы сбежать. Арслан запугивал меня с первого дня брака… – в моих глазах слезы. Я поднимаю их на Чижа. Он напряжен.

– Я просто хочу, чтобы ты знал, почему я не ушла от него… почему терпела.

Поднимаюсь с дивана, подхожу к нему. Чиж молчит. Только челюсть сжата так, что желваки за скулы заходят. Взгляд его цепкий, жесткий. Именно так он скрывает свою боль.

Провожу рукой по колкой щетине. Прижимаюсь лбом к его плечу.

– Я не разделяю с ним взгляды… я ненавижу его так, как только можно ненавидеть… сильнее отчима своего…

Ванина рука прижимает меня к себе.