Если у вас нету тети...

— Вероника Алексеевна! Тьфу, Марина, как вас там по отчеству? Короче, снимите с него галстук и дайте его мне.

Через минуту Панов лежал со связанными за спиной руками, лицом в грязь.

— Как вы здесь оказались? — спросила я у своего спасителя, как только немного отошла от всего этого кошмара.

— Стреляли, — улыбаясь, ответил тот.

— Неправда! Если бы он успел выстрелить, вы бы со мной не разговаривали.

— У вас, наверное, от страха парализовало ту часть мозга, которая ответственна за чувство юмора. Это присказка такая. «Белое солнце пустыни» помните? — пояснил Мухин.

Мне от его слов совсем не стало обидно. Что верно, то верно — испугалась я сильно.

— Что с этим делать будем? — я подошла к Панову и с наслаждением пнула его в бок острым носком босоножки.

— В милицию сдадим. Должен же я перед правоохранительными органами реабилитироваться? Нехорошо с вещдоком получилось. Бес попутал. Вставайте, Игорь Владимирович, поедем сдаваться.

Артур подошел к пленнику и наклонился, чтобы его поднять.

— Подождите, — остановила я его, — я сейчас у этого гада кое-что спрошу. — И, наклонившись к Панову, задала вопрос, который почти две недели не давал нам с Алиной покоя: — Признавайся, где Степа?

— Какой Степа? Не знаю я никакого Степу. — Панов поднял испачканное в грязи лицо и уставился на меня глазами, полными ненависти.

— Степа — это женщина, которую забрали в милицию по подозрению в убийстве Насти.

— Если ее забрали в милицию, там ее и ищите, а я не знаю никакого такого Степы. Ни женщины, ни мужчины — не знаю!

— Врешь! Ты ведь уже тогда знал, что она ни в чем не виновата. Наверняка, Бермудова из Настиного коттеджа к тебе побежала, плакаться в жилетку. А потом ты, возможно, с любовницей, чтобы вас не разоблачили, выкрал Степу из камеры. Так было?

— Бред!

— Никакой не бред! Ты и Бермудову отравил газом. Сознавайся, гад, твоих рук дело?

— Ты с ума спятила! Ирина переживала сильно, а тут еще вы со своим расследованием. Нервы у нее сдали, вот она руки на себя и наложила. Так что Иркина смерть скорее на вашей совести, чем на моей.

— Ах ты, сволочь! — вскипела я и хотела еще раз садануть его в бок, даже ногу подняла, но Артур остановил меня.

— Успокойтесь, Марина Владимировна. — Он наконец-то вспомнил мое отчество. — Отвезем его в милицию, там он как миленький разговорится. Во всем сознается. Там, знаете, какие специалисты работают?

— Знаю, Артур. На чем его повезем? На «Мерседесе», с комфортом? — больше всего в эту минуту мне хотелось запихнуть его в багажник с промасленными тряпками и протекающей канистрой бензина.

— С какой стати? На моих «Жигулях», — Мухин мотнул головой в сторону дороги. — Я свою «старушку» в этом убогом месте оставлять не хочу. Все равно мне этот «Мерседес» по-любому не достанется. Зачем же мне о нем печься? Игорь Владимирович, слышали? Вставайте, поедем без кондиционера и тонированных стекол.

Панов поднялся, ему это стоило определенного труда, руки были связаны за спиной, и потому опереться было не на что. Он потащился к машине, не сопротивляясь и не делая никаких попыток сбежать.

— Вам придется сесть с ним на заднее сиденье, — предупредил меня Мухин. — Кстати, для надежности возьмите его на мушку. — Он протянул мне пистолет, из которого еще недавно в меня целился Панов. — Если что, стреляйте, сами знаете куда.

— Куда? — не сообразила я.

— В ноги, разумеется, — громко захохотал Артур. — А то помрет ненароком от досады, а ему еще показания в милиции давать надо.

Всю дорогу мы ехали молча, я держала Панова на прицеле, боясь расслабиться хотя бы на секунду. Рядом со мной сидел враг, который так ловко всем пудрил мозги. И так преуспел в этом, что я до сих пор мучилась одним вопросом: кто же Панов на самом деле.

Глава 28

Игоря Владимировича мы сдали из рук в руки Воронкову. Когда мы с Мухиным втащили его в кабинет, наш друг капитан от удивления выпучил на нас глаза. Только не думайте, что он нам обрадовался. Обычно подчеркнуто любезный, на этот раз он смотрел на нас с раздражением.

— Что за черт? Вы что, издеваетесь надо мной, Марина Владимировна? Кого вы мне сюда пригнали? Бомжа со свалки?

Панов от злости заскрипел зубами, но что поделаешь, факт оставался фактом: льняной костюмчик от кутюрье, вывалянный в грязи, смотрелся не лучшим образом. А если еще добавить грязь на лбу, щеках и руках, то сравнение с бомжем — что выстрел в яблочко.

Справедливости ради надо отметить, что Мухин выглядел приблизительно так же. С той лишь разницей, что лицо и руки он все же после драки отмыл, да и джинсы кое-как попытался очистить от комьев грязи.

— Что за день такой? Как было хорошо, когда я вас не знал, — продолжал бухтеть Воронков. — Согласитесь, от вас и вашей подруги одна головная боль. Что прикажете делать? Строчить жалобы? Ну, а это как понимать? А если этот господин тоже на вас телегу настрочит?

Я недоумевала. О чем говорит Воронков? Какие жалобы, телеги? При чем здесь моя подруга? Зато Панов довольно закивал головой.