Если в лесу сидеть тихо-тихо, или Секрет двойного дуба

Из пылевого облака показался открытый, похожий на юркого любопытного зверька с глазами-фарами автомобильчик болотного цвета. Олег узнал «виллис» — первый на свете джип, который во время войны десятками тысяч производился в США и поставлялся её союзникам, в том числе — СССР, а сейчас встречается в основном на экранах телевизоров. Мальчишка отвернул лицо от пыли,успев заметить, что в джипе сидят двое, но «виллис» совершенно неожиданно затормозил рядом с ним.

— Эй, парень! — послышался громкий, начальственный голос. Олег обернулся — рядом с шофёром — молодым парнем в майке — сидел плотненький, хотя и не толстый, невысокий человек, одетый в рубашку с вышивкой по вороту и то ли кепку, то ли фуражку неопределённо-пыльного цвета. На одутловатом, почему-то незагорелом, лице самой яркой деталью являлись небольшие усики. Их владелец выглядел не молодым и не старым. — Подойди сюда! — он махнул Олегу рукой, на которой оказались большие часы на широком кожаном ремне.

Честное слово, безо всякой задней мысли Олег ответил так, как его научили отвечать — с самого детства:

— Простите, я вас не знаю, — и поставил ногу на педаль, готовый в любой момент рвануть по дороге. Уже в следующую секунду он сообразил, что его ответ «не катит», но усатый побагровел, выпучил глаза и рявкнул, в конце несолидно сорвавшись на визг:

— Не знать своего председателя колхоза?!

— А вы не орите на меня! — оскорбился Олег-2001, если так можно сказать. Никто из взрослых (кроме родителей, но это дело другое) ни разу в жизни не повышал на него голос. Но тут же Олег сориентировался и попытался смягчить разговор: — Я не здешний, дядь…

До него уже дошло, что судьба свела его с тем самым Моржиком, которого он заранее записал в убийцы Кривощаповых. Выглядел председатель не очень солидно: ни «мэрса» с охраной, ни гаек на пальцах, ни полупудового креста с «гимнастом» на цепаке… Но с другой стороны, может тут, здесь, такая рубашка — самая крутизна? А личного транспорта тут вообще — одни телеги, «виллис» за «линкольн» сойдёт только так.

Судя по всему, Моржик тоже оценивал пацана, но с какой-то своей точки зрения. Молодёжь он считал самым вредным на свете народом и всеми правдами и неправдами старался сплавить её из села. Мальчишка — рослый, хорошо одетый, неуловимо «городской» — по виду ему был не знаком, разговаривал и держался так, как не всякий взрослый осмелился бы… Вроде похож на сына секретаря райкома! Нет, не он, но явно откуда-то «сверху»… Вон и кеды китайские, таких и в области-то не достанешь, а он в них на велосипеде раскатывает… и сам велосипед с заграничными надписями, гэдээровский, что ли? Мало ли какое начальство приехало по соседству отдыхать — в Иконовку, Чудновку, Кузьминку или Дребень. Сидят где-нибудь, пиво пьют, а пацан вот по округе раскатывает — не влипнуть бы с ним, мало ему неприятностей от этой сумасшедшей директорши!

— А, ну, если нездешний, — милостиво, чтобы «сохранить лицо», и в то же время всё ещё недовольно ответил Моржик,опускаясь на место, с которого начал было приподниматься, — тогда чего, ладно тогда… Да я ведь не просто тебя остановил, мне что — катайся, дорога народная… Бригадиру третьей бригады писульку забыл передать, а возвращаться — бензин жечь, народное добро опять же — гляжу, вроде мой едет, дай думаю — передам.

«Твой», блин! — возмутился Олег. — Нашёл мальчика-раба с плантации чупа-чупсовых деревьев, таракан безусый!» Но вслух сказал:

— А вы давайте, я всё равно в Марфинку еду. Найду и передам.

— Передашь?! — искренне обрадовался председатель. — Вот и славно!

На, держи — бригадиру третьей бригады, запомнил? Он часом должен на полевой стан подъехать — это вот дорогой, дорогой, в школьный сад не сворачивая, тебе и будет за ним полевой стан! — он передал подкатившему ближе Олегу сложенный листок блокнота и подмигнул: — Эх, машинка у тебя — я б сменялся, да возраст не тот! Ну, бате привет… Поехали, Вить.

Когда они отъехали метров на сто, молчаливый Витя спросил:

— А вы его отца-то не то знаете, Изот Анисимович?

— А как же, — важно ответил Моржик. — Значительный человек в районе, да вот мальчика я сперва не признал, до того ли… Ты вон давай, смотри на дорогу, смотри!…

…Вообще чужие письма читать нехорошо. Это Олег знал. Но одно дело — письмо честного человека, другое — письмо врага возможно своему сообщнику. Поэтому Олег, дождавшись, когда «виллис» исчезнет в клубах им же порождаемой пыли, бестрепетно развернул записку. У председателя-террориста оказался хорошо читаемый, чёткий почерк старательного первоклассника, а сама записка была написана непонятными, очень яркими и жирными чернилами. «Гелевая ручка, — подумал Олег и тут же посмеялся над собой: — Ага, с какой горы гелевая — «вечная» их называли, с чернилами и насосиком для накачки! Так, что он тут пишет-то?…»

После обеда ставь своих на свёклу… Борьке скажи, чтобы подбросил на тележке…