Если в сердце осколок чужой души

— Пойдем, Милейна, — я направилась к выходу следом за архимагом, едва сдерживаясь, чтобы не показать гадкому эльфу язык.

— А вещи? — спросила я, едва мы переступили порог кабинета, и вышли в просторный коридор. — Может, я уже не вернусь сюда. Хотя, какая разница, если все ушастые будут на одно лицо… И с одинаковым мерзким характером.

— Милейна… — одернул меня маг, я прикусила язык. — Если твое знакомство с родственниками пройдет нормально, я сразу же вышлю их тебе, не беспокойся. Если же нет, восточное крыло наше,

— ответил маг. — Надеешься, что с твоей родней все не так плохо? — поинтересовался он, я на мгновенье задумалась и поморщилась, не зная, что сказать, потому как, надеж я не питала, никаких. А вот мне хотелось бы верить, что выйдет лучше, чем кажется на первый взгляд.

— Я не строю ложных иллюзий и не предполагаю, что все мои чаяния оправдаются. Ну, вот нет у меня никаких радужных предвкушений или надежд, — мрачно буркнула я. — От слова совсем.

— Слишком пессимистично, — задумчиво ответил архимаг. — И все же, ты принадлежишь к их корням, если они примут тебя в род, разве не будет это твоим достижением? Ты ведь хотела искать свою родню после окончания академии.

— Только вот замуж-то я не просилась, — буркнула я и поджала губы. — Кто их просил меня сватать?

— Это конечно неприятно, — согласился Тациратус. — Но, как часть их семьи, ты не можешь не считаться с их мнением. Тут нужно просто найти общий язык и объясниться.

— Вот как?! Значит, много лет они даже не предпринимали попыток узнать, есть ли у них правнучка, как она живет, как ее воспитывают. А тут раз, узнается, что где-то она все есть, жива-здорова. И как же удачно, ее сразу можно использовать в своих целях. Прям мечтаю о подобных родственничках, — меня прорвало. — Мне все равно, какие у них правила и что они там будут требовать. Если надо будет свернуть горы, чтобы доказать свое право на свободу — я сверну. Уж кому, как не вам, знать об этом. А они… Они просто не имеют права не считаться со мной. Хотя бы в память о той, которую потеряли, — на последних словах голос дрогнул, больше от злости, и правильно, что мать от них сбежала.

Боль утраты уже давно перестала сковывать мои легкие, да и времени прошло уже очень много.

Нет, я не забыла о том, как ушла моя мать, и почему так произошло, но сумела идти дальше в свою жизнь. Искать свой путь. А родственники… С каждым шагом во мне разрастались уверенность и желание не иметь ничего общего с теми, кто запросто решает судьбу родного эльфа, не спросив его о том, хотелось бы ему этого. Да они ведь даже не видели меня ни разу. Это, по меньшей мере, гнусно.

Прогулка выдалась достаточно долгой. Поместье Лельтувинель находилось в другом городке, хотя, по расстоянию выходило не очень то и далеко от того, где проживал со своей семьей Симхард. Запоздало подумала, что даже не поинтересовалась именем его рода. Но это можно будет узнать и позже, надеюсь, мне не придется возвращаться обратно, а если и придется, то не в одиночестве. Если знакомство пройдет ужасно, намерений оставаться у меня не останется, а значит, смело можно будет вернуться вместе с архимагом.

Тациратус нанял конный экипаж с открытым верхом для поездки. Думается мне, сделал он это затем, чтобы я немного ознакомилась с миром, который мне вроде считается родным. Поэтому я отогнала все мрачные мысли, стараясь наслаждаться видами. Все равно, чему быть, того не миновать, как говорится, и не стоит лишний раз нагнетать, а то тревога совсем заест.

— В Элвее очень красиво, — обронил Тациратус, глядя на цветущие сады, здесь они произрастали повсеместно, мы то и дело проезжали мимо аллей, клумб, садов и садиков, где все зеленело, цвело и благоухало. — Когда-то и мой сын повстречал тут свою судьбу, — неожиданно признался архимаг, я отвлеклась от созерцания. — Хотя, мне все же кажется, Илина родом с Вейлуна. А Вир просто так и не сознался, зная, как я не люблю культ луноликой, — проговорил Тациратус медленно, задумчиво и замолчал.

Я удивленно смотрела на сосредоточенное морщинистое лицо, но старик был погружен в свои мысли, а я не стала лезть не в свое дело, пока старик предавался воспоминаниям. Сейчас он виделся мне не тем страшным директором академии, каким он предстал передо мною впервые.

Это был уставший старик, изведавший на своем веку много горя, перенесший множество тягот. И возвращение в Элвей не могло не напоминать ему о былом.