Если в сердце живет любовь

Но все эти странности проходили незамеченными, потому что, общаясь с нами, он умел сделать так, что каждый чувствовал себя самым-самым: самым умным, самым интересным, самым любимым. Тогда я еще не знала слова «харизма», но папа обладал ею в полной мере. Нам всегда хотелось оставаться рядом, потому что невозможно было предугадать, что произойдет в следующую минуту. Наверное, вместо крови в его венах текла фантазия, настоянная на пренебрежении к нормам и правилам.

— Давайте сыграем в покер, — неожиданно предлагал папа, когда Бетти уже укладывала нас спать. — Слегка повеселим Бога. — И он учил нас играть на конфету, которую, в конце концов, съедал сам. Причем не просто съедал, а подбрасывал высоко в воздух и ловил широко открытым ртом.

Иногда он появлялся в наших спальнях среди ночи и будил. Такое обычно случалось после долгого отсутствия: папа говорил, что соскучился и не может дождаться утра. Мы спускались вниз, где каждого ждали подарки: куклы из Японии, веера из Испании, стеклянные шарики из Италии.

Иногда он даже катал нас на мотоцикле. Мама открыто высказывала неодобрение. Думаю, Бетти тоже была против опасного развлечения. Ну, а мы неизменно дрались за право первенства. О, что за блаженство мчаться по бульвару Сансет навстречу теплому калифорнийскому солнцу! Потом сворачивали направо, на прибрежное шоссе, летели мимо скользящих по волнам пеликанов и вдыхали соленый воздух безбрежного, вечного океана. В Малибу папа выключал мотор и останавливался. Оглушенные неожиданной тишиной, мы бежали по песку и бросались в зеленовато-голубую воду.

Я очень любила своего папу. Наверное, поэтому так трудно было делить его с другими. В 1990 году фан-клуб Гевина Сэша насчитывал пять с лишним миллионов членов. Было продано больше пятидесяти миллионов его альбомов, а во время гастрольных туров послушать и посмотреть выступления «легенды рока» пришло колоссальное количество зрителей: миллион двести тысяч. И со всеми этими людьми мне приходилось делить своего любимого папу.

Глава 5

Ровно в 18.29 Адам неторопливо поднимается по лестнице. Он редко бегает или просто спешит, потому что никогда никуда не опаздывает. Я жду его в шелковом пеньюаре от Дольче и Габбана, под которым скрывается изысканное белье «Ла Перла». Это к разговору о том, как следует встречать парней. Грудь в кружевном лифчике выглядит неотразимо соблазнительной — а все потому, что на сегодняшний вечер запланирован секс. Да-да, именно запланирован. Через полчаса после прихода к Тэкери няни и за час до нашего торжественного отъезда на благотворительный ужин в пользу детского госпиталя.

— На секс и сборы хватит часа? — поинтересовался Адам, когда днем мы по телефону составляли план на вечер. Доктор подтвердил, что овуляция произойдет именно сегодня. Подозреваю, что Адам пометил число в своем ежедневнике. Интересно, слово «секс» он тоже написал и секретарша все это видела? Почему-то стало слегка не по себе.

— Конечно, часа вполне достаточно, — заверила я.

— Надо продолжать попытки, — заметил он, очевидно, не услышав в моем голосе достаточного энтузиазма.

— Непременно, милый. Ты же знаешь, я готова.

— Отлично. В таком случае до вечера.

И вот теперь я сознательно настраиваюсь на встречу с Адамом, поскольку даже в условиях формального секса не мешает слегка заострить ощущения. Снимаю пеньюар, обнажая все, что скрывается под ним, и принимаю в постели позу сирены, которой позавидовала бы сама Мерилин Монро. Увы, Адам сосредоточенно раздевается.

— Готова? — уточняет он, подходя к зеркалу и расстегивая рубашку.

— Готова, — отвечаю я и призывно провожу рукой по бедру.

Однако Адам аккуратно складывает брюки. Снимает с пояса пылинку. Внимательно осматривает штанины в поисках еще одной пылинки. Не находит. Складывает брюки и кладет на стул. Снимает рубашку. Аккуратно складывает. Кладет на стул поверх брюк. Снимает трусы. Аккуратно складывает. Честное слово, трусы тоже складывает. Снимает носки. Выравнивает так, чтобы точно совпадали, и аккуратно складывает (Адам ненавидит, когда носки теряются). Носки занимают почетное место на стуле, поверх трусов. Носки падают на пол. Адам их поднимает и кладет под трусы. Проверяет, красиво ли лежит одежда. Он необычайно педантичен. Наконец поворачивается к кровати.

— Отлично. Давай снимем все это? — произносит он деловито.

Примерно таким же тоном я разговариваю с Тэкери, когда раздеваю, чтобы уложить спать.

Принимается сосредоточенно стаскивать с меня кружевное белье.

— Но, милый… — Я не в силах скрыть разочарование. Наверное, даже австралийским овцам во время стрижки достается больше внимания и нежности.

— Не хотим же мы опоздать на обед, правда? — рассудительно замечет Адам.

И как это я не догадалась заранее договориться о прелюдии, когда он принимал заказ на секс?