Если вам немножко за...

— Ну, для них это вполне обыденное явление, — предупреждающе сказала я, — связываясь с ними, ты волне закономерно рисковал нарваться на такие неприятности, что тебе и не снилось. И, поверь мне на слово, ни одно покровительство брата тебя не спасет. И так, я внимательно слушаю, что именно они запланировали.

— Ты еще не догадалась? — усмехнулся мужчина, покусывая мочку уха. — Они предложили самый действенный план из всех возможных по завоеванию одной самоуверенной мадам. Да, не удивляйся, гением, придумавшим все это, был не я. Или ваша светлость действительно полагала, что все складывалось столь удачно по причине вашей неземной удачливости? Нет, мы это подстроили, вот только я больше не в состоянии терпеть, хочу тебя прямо сейчас.

— А прошлого раза тебе было мало? — я вопросительно вскинула бровь. — А то начал заявлять, что больше не придешь…

— Я не хочу проститутку под маской древней богини, — согласился он с такой постановкой вопроса. — Я мечтаю заполучить тебя саму, настоящую. Не ту роль, которую приходится отыгрывать, следуя заветам директора. Просто почувствуй, все, что я хочу тебе подать и забудь о тех неудачниках, которые были до меня.

Я уже была готова на все соглашаться. Готова принять любые его условия, лишь бы эти чертовы глаза не испепеляли душу, а загребущие руки не распаляли и без того жаркое нутро. Дышать становилось нечем, между ног стоял пожар, а я могла лишь смотреть в его чарующие очи и мечтать о том, чтобы этот сладкий миг никогда не заканчивался. Я постоянно наслаждалась приятным общением с несменными подколками и острыми шутками, закатывала глаза от похабных комплиментов и даже изредка подумывала над тем, чтобы принять не совсем невинное предложение от особо очаровательных поклонников.

Принимала такие решения я обычно без зазрения совести, делала так, как сама считала нужным, а потом не столько жалела, сколько боялась, что кто-то из них захочет серьезных отношений. Просто потому, что интрижка должна быть легкой и мимолетной. Но стоило зеленым глазам под маской павлина сверкнуть в туманной полудреме ночи, как моя душа разорвалась на части. Я и не думала, что когда-то приму столь опрометчивое и недальновидное решение. Влюбилась, как маленькая и наивная дурочка в того, о ком ничего не знала. В морок и дымку шумного кутежа. В тяжелый аромат парфюма и пота. В голос, звенящий в тишине. Я поступила так, как всегда считала должным не поступать…

— Почему ты смотришь на меня так изранено? — он очертил дрожащими пальцами мое лицо. — Словно я причиняю тебе боль и заставляю страдать? В чем моя ошибка? Где я совершил не тот шаг? Прошу тебя, не молчи!

— Я уж думала, что мое наваждение это призрак, который я придумала, — едва разлепляя губы, пробормотала я. — Человек, которого не существует. Тот, по кому никогда не будет болеть душа. Что я не совершу еще одну ошибку. Не влюблюсь в того, кого не следует любить. И все же ты сейчас стоишь передо мной и смотришь таким взглядом, словно мечтаешь либо убить, либо оттрахать так, чтобы я имени своего на утро не вспомнила. И это разрывает сердце на части. Ты сам сказал, что мы служим там, где о чувствах никто не знает. Да и не принято любить тем, кто убивает без зазрения совести.

— С такой как ты грех думать о таких мелочах, — улыбнулся он мне и сполз на корточки, укладывая голову мне на колени. — Ты самая прекрасная из всех, кого я когда-либо встречал. Я думал, что действительно пройдет. Что это обычная блажь и в конечном счете я ее преодолею. Но чем дальше заходила ситуация, тем сложнее мне было отказаться от тебя.

— Так и к какому же ты пришел умозаключению? — переспросила я, сама в душе боясь узнать его ответ на такой каверзный вопрос.

— К такому же, как и ты, — сокрушенно вздохнул он, впиваясь поцелуем в мою руку, — что начинаю сходить с ума без твоих томных стонов, без манящей улыбки. И что, кажется, готов пойти на любое преступление, лишь бы ты была со мной.

— Но этому помешательству должно быть хоть какое-то логическое объяснение? — тихо проговорила я, не понимая, кого убеждаю в первую очередь. — Любовь не приходит с потолка. Мы-то лучше других это знаем. Раз за разом играя чувствами людей, мы заставляли их верить в нашу искренность, стремиться прожить нашу жизнь так, чтобы они видели для себя лишь нас. И после этого поверить в искренность чувств и высокодуховные помыслы, сложнее, чем принять тот факт, что кронпринц выбрал в жены хозяйку борделя.

— Ну, в это можно было поверить, посмотрев на Мислену вживую, — усмехнулся мужчина и поднял на меня глаза, — а вот в то, что двое убийц, давно потерявших человеческие чувства, смогут обрести покой, как-то не особо верится.