Если верить Хэрриоту…

На мое счастье — и на счастье всех других девчонок — мы были далеко не первыми студентами, попавшими в Стенькино на практику. Такое тут происходит каждый год, и все привыкли, а потому в первый день мне, конечно, орали, перекрикивая гул мотора, что опять корова легла или аппарат упал (еще одно развлечение для коров — подцепить копытом шланг и дернуть: аппарат летит по плавной кривой, брызгая молоком). Но всякий раз, как я прибегала на зов, Тамара успевала все сделать сама и мне оставалось лишь смотреть, как она с этим управляется. С коровами она не церемонилась и выполнила три четверти работы, которую мы должны были делить на двоих.

Кроме доения, доярки тут же перевалили на наши плечи еще две обязанности — уборку навоза и выравнивание подстилок. Метлой или лопатой мы выгребали из-под коров свежие кучки в канавку навозоуборщика и тут же засыпали это место опилками или соломой. Обычно этим занимаются одновременно с доением, в паузах между сменой аппаратов, но первое время, пока не освоились, мы в основном работали уборщиками. Это у нас получалось лучше.

Зимой — а именно тогда мы впервые оказались на ферме — коровы почти все время проводят на привязи, каждая в своем стойле, у кормушки. Лишь в перерывах между дойками их выпускают погулять во дворы. Гуляют они по отделениям. На нашей половине комплекса таких отделений было пять, то есть коровы дышали свежим воздухом через день.

Придя вместе с доярками на ферму, я заметила, что в середине два ряда стойл пустые — как раз наши. Но расспросить мне ни о чем не дали.

— Встань вон там! — Тамара толкнула меня в соседний проход перед рядом, где ждали своего срока стельные коровы. — Смотри, чтоб никто не ушел. Будешь разворачивать назад!

Я остановилась, где велели, и вытянула шею, чтоб увидеть первых коров. Со стороны, наверное, это было похоже на загонную охоту — только вместо диких зверей сторожить приходилось обыкновенных коров.

Но так только казалось. Где-то — мне не было видно — распахнулись двери, и замерзшие коровы (а я забыла сказать, что в тот день резко похолодало) хлынули обратно в тепло. Их подгоняло желание согреться и знание того, что перед этим наверняка проехал кормораздатчик и кормушки полны свежего силоса и сена. Так и было на самом деле, но я, в отличие от коров, не смотрела на кормушки.

В первый миг, когда между проходами замелькали коровьи спины и воздух наполнился слитным дружным мычанием: «Я первая!», «Нет, пусти меня!» — я подумала, что нам придется ловить каждую, отводить на свое место и привязывать. У всех коров на шеях болтались на цепях резиновые груши, за которые их и цепляли. Я не знала ни как это делается, ни тем более где какая корова стоит. И уж подавно не представляла, как можно встать на пути у стада. Я же не смогу остановить их!

Я бы наверняка испугалась, если бы стояла чуть ближе, но коровы сами разобрались. Не обращая внимания на окружающих, они скопом устремились к пустым кормушкам, спеша просунуть головы в щели, напоминающие бойницы. Груши застревали внизу, так что доярке потом было достаточно повернуть общий рычаг — и стадо оказывалось привязанным. Остались лишь две-три копуши, которые не спешили к кормушкам, а решили воспользоваться случаем и осмотреться. Таких и вылавливали, отводя на место и привязывая вручную.

На мое счастье, эти путешественницы направились в соседнее отделение, где работали другие девчонки из нашей группы. Тамара и скотники устремились за беглянками, а я поспешила перевести дух.

И в этот миг на меня вышла корова.

Где она пряталась — трудно сказать. Может, стояла между своими дисциплинированными товарками, ожидая, когда можно будет пойти погулять, а может, просто замешкалась при входе, но, как бы то ни было, мы с ней оказались один на один в проходе.

Она спокойно шла своей дорогой, наверняка принимая меня за еще один столб — столько благодушия и задумчивости было написано на ее морде. Корова была огромная, толстая, крепко сбитая и почти черная. Мне бросился в глаза ее массивный череп, широкий лоб с кудряшками над внимательными красивыми глазами и короткие прямые рога, торчавшие в разные стороны.

Между нами оставалось шагов пять, когда удравших коров пригнали назад и Тамара заметила меня, стоявшую и смотревшую, как огромная корова медленно бредет по проходу, время от времени воруя у остальных из кормушек силос.

— Чего стоишь? — крикнула доярка, не спеша приходить на помощь. — Гони его отсюда! Это не из нашей группы!

Я тронулась с места и хлопнула в ладоши:

— Ну-ка, поворачивай!

Голос у меня дрогнул — я слишком поздно заметила у моей «коровы» кольцо в носу, — но эффект был достигнут. Моя «корова» остановилась и удивленно воззрилась на меня — «столб» оказался человеком.

— Пошла! — Я взмахнула руками, как мельница крыльями, и шагнула вперед.