Если вернутся Боги

Как говорится, дурной пример заразителен. Особенно для жителей империи, помешанных на боевых искусствах. И вскоре после нашего с Кериссом спарринга с разрешения капитана лагерь превратился в филиал Шаолиня, где практически на каждом квадратном метре велась своя схватка. Причем я заметил, что многие пытаются повторить мой финальный удар. Правда, нормально получился он только у Шейлы, которая так засветила ногой своему брату между рогов, что у последнего эти самые рога чуть не отвалились.

К ужину спарринги наконец-то закончились, но у разумных сохранилось прекрасное настроение, что в данный момент было немаловажным фактором.

В этот вечер я не стал долго засиживаться у костра. Стоило солнцу скрыться, как начали слипаться глаза, и я, проверив на всякий случай посты, отправился в свой шатер, где вырубился, лишь только приняв горизонтальное положение. Но нормально поспать в эту ночь у меня не вышло.

Заснув, я увидел моего медведя. Косолапый стоял посреди притихшего лагеря и крутил косматой головой, словно что-то выглядывая. Впрочем, осматривался он недолго и где-то спустя минуту развернулся на сто восемьдесят градусов и потопал в сторону моего шатра. Отодвинув лапой полог, медведь зашел внутрь, снова покрутил головой, задержав взгляд на моей тушке и спящей замарашке, которую кто-то заботливый каждый вечер подкладывал в мое походное жилище. Мне же она, в принципе, не мешала. Спала себе тихо в уголочке и просыпаться не собиралась.

Самое интересное началось чуть позже, когда медведь вскинулся и поспешно отступил в глубь шатра, повернув морду ко входу. Почти сразу же полог отодвинулся вновь, но совсем чуть-чуть, пропуская внутрь нового визитера. Им оказался Рет. Просочившись в шатер, рогатый замер и пошевелил ушами, прислушиваясь. Опасности я не ощущал, да и медведь не нервничал, как бывало, а просто наблюдал. Черт же постоял немного, шевеля вначале ушами, а затем зачем-то еще и носом, и абсолютно бесшумно направился к замухрышке. Склонился над ней, заботливо поправил одеяло. Еще поправил. И еще, пока замарашка полностью не скрылась из виду, закутанная в кокон. Добившись нужного результата, рогатый взвалил получившийся куль на плечо и так же осторожно, как и вошел, покинул шатер. А следом за ним, тоже ступая мягко и беззвучно, последовал медведь.

Оказавшись на воле, черт вместе со своей ношей покрылся чуть заметной рябью и исчез. А точнее – стал невидимым, так как следы от копыт на земле оставались. Но мало кто ночью будет обращать на них внимание, и поэтому рогатому удалось легко покинуть лагерь, беспрепятственно миновав все посты.

Медведь невидимым не стал, но никто из бодрствующих гвардейцев так и не заметил его, идущего по следам черта.

По ночному лесу рогатый брел минут десять, пока не вышел к нескольким небольшим костеркам, возле которых я с удивлением увидел Тиля, Саласана и Шейлу. И если Тиль и тифлингесса выглядели привычно, то гоблин… Это было что-то с чем-то.

В какой-то юбке, состоявшей, как мне показалось, из листьев лопуха, с голым торсом, разукрашенным в разные цвета лицом и непонятной шапке на голове, напоминающей дохлого тушкана. В руках он держал что-то отдаленно похожее на бубен и вид при этом имел донельзя важный.

– Клади сюда, – приказал Саласан черту, который, оказавшись в свете костров, сразу потерял свою невидимость.

– Сал, а ты уверен, что у тебя получится? – с сомнением спросил гоблина Тиль, наблюдая за тем, как черт распаковывает свой груз.

– Конечно, – уверенно кивнул в ответ Саласан. – Мой дед был великим шаманом, и я много раз видел, как он беседовал с духами.

– Но беседовать с духами – это одно, а вернуть душу этой девчонке… А вдруг ее душа все же никуда не делась и она просто спит?

– Нет, Тиль. Такого быть не может! Если бы она просто спала, то давно заболела бы и умерла. А так принцесса лежит как новенькая. Хоть и не шевелится.

– Ну не знаю… – с сомнением протянул паренек.

Впрочем, никаких попыток остановить гоблина он не делал. А последний как раз принялся разукрашивать и без того чумазое лицо замухрышки, превращая его в подобие своего.

– Да ладно тебе, – весело обратилась к Тилю Шейла. – Интересно же! Саласан, тебе точно именно эти листья были нужны? А то как-то они подванивают.

– Точно, точно, – не отрываясь от покраски жертвы, закивал гоблин. – Перетертые листья желтоцветки обладают очень хорошим… Свойством, во! Если высыпать их на лицо, то душа обязательно вернется в тело. Кажется, можно начинать!

Но, увы, досмотреть до конца мне не удалось. Медведь внезапно насторожился, резко развернулся и с небывалой скоростью понесся назад, через лес в лагерь. Обратный путь занял у него, наверное, не больше минуты, и заскочить в шатер косолапый успел как раз вовремя, чтобы заметить проскользнувшую внутрь фигуру, с головы до пят закутанную в плащ с капюшоном. Прошмыгнув мимо нее, медведь подбежал ко мне и толкнул лапой…

Открыв глаза, я, еще толком не сообразив что к чему, скатился со своей лежанки, успев прихватить меч.

– Граф, это я, – чуть слышно произнес ночной гость голосом баронессы Синллер.