Если вы не влюблены

Хмурый Таранов, готовясь к выходу на сцену, ходил взад-вперед по коридору, то и дело задевая «смелого воина» плечом. Тот делал вид, что ничего не замечает и только криво улыбался. В конце концов, Будкевич, которому страстно хотелось мира и спокойствия, не выдержал и, притиснув задиру к стене, прошипел:

– Прекрати сейчас же! В конце концов, ты его разозлишь, вы подеретесь, получится безобразная сцена, и я буду за все отвечать!

– Кто он вообще такой? – буркнул Таранов.

– Приятель Прияткиной, – сказал Будкевич. – О, неплохой получился каламбур! А ведь я тебя предупреждал, Леша! Насчет его приезда. Так что не валяй дурака и возьми себя в руки.

Таранов послушался, взял себя в руки и очень изящно отыграл спектакль, обретя в этот вечер кучу новых поклонников и поклонниц. Ему аплодировали дольше всех, и он немного оттаял.

После спектакля Маркиза устроила за кулисами публичную сцену, заявив, что не желает уезжать из города, оставив мужа в больнице под присмотром какой-то там сиделки, у которой наверняка нет ни одной приличной рекомендации. Все дружно принялись ее утешать и уговаривать. Утешенная, она все же позволила себя уговорить и, сменив гнев на милость, отправилась в гостиницу паковать вещи.

Пока собирали чемоданы, Таня думала только об одном: стоит ли рассказывать Дворецкому ВСЕ или же кое-какую информацию оставить при себе? Однако когда они, уставшие, погрузились наконец в поезд и оказались в купе один на один, Валерий, глядя Тане прямо в глаза, сурово сказал:

– Хочу тебя попросить. Я понимаю, что в этой труппе все до одного – твои друзья, ты знаешь их сто лет и в каждом уверена, как в себе. Однако ситуация складывается непростая, поэтому я прошу тебя быть со мной абсолютно откровенной. Расскажи мне, пожалуйста, обо всем, что происходило в труппе с самого начала гастролей и до сегодняшнего дня.

– Ладно, – согласилась Таня и, закрыв лицо руками, длинно зевнула.

Хорошо, что первый спектакль в Приозерске запланировали только на послезавтра, так что целый день можно будет отдыхать и отсыпаться.

Белинда в поезде устроила настоящее светопредставление, пытаясь выгнать Дворецкого из Таниного купе и занять его место. Однако тот лишь снисходительно отбивался от ее нападок и крепость не сдавал. Даже вмешательство Тани не произвело на него никакого впечатления.

– Своим служебным положением пользуются только жалкие трусы, – кричала, стоя в дверях купе, разъяренная Белинда.

– Вам нужно показаться врачу, – не остался в долгу Дворецкий. – У вас повышенная реактивность. Ее лечат валерьянкой и контрастными обливаниями.

– Не вздумайте вызывать меня на допрос! Я все равно не приду.

– Чего вас допрашивать? Вы и так все выложите, если вас хорошенько раздразнить.

– Следователя, который дразнит свидетелей, нужно отправить на переаттестацию! – бросила напоследок вынужденная отступить Белинда, и дверь купе гневно щелкнула за ее спиной.

Рысаков с Тарановым, наблюдавшие за этой сценой с маленькой площадки перед туалетом, выразительно переглянулись.

– Каков гусь! Глядя на него, начинаешь верить, что любовь – это великая сила. И прямо хочется снова влюбиться, – заявил Тихон. – Совершать безумства, глотку драть…

Таранов его восторга явно не разделял.

– Да ну, – бросил он, небрежно махнув рукой. – Влюбиться, Тиша, это все равно, что наступить на змею. Несколько секунд изумления, а потом мучительная смерть. Лично я с любовью завязал.

– А я с пьянкой, – доверительно сказал Рысаков. – В последний раз мне после загула такая хрень приснилась! Даже рассказывать не рискну …

Выгнав своего телохранителя в коридор, Таня переоделась в пижаму и тапочки и достала умывальные принадлежности. Потом приоткрыла дверь, приглашая Дворцкого снова занять свое место.

– Как там Надежда Морошкина? – спросила она, ловко намекая на то, что их с Валерием отношения уже больше не являются романтическими. – Историческая встреча состоялась?

– Ну да, – ответил тот, пожав плечами. – Надежда оказалась очень… сильной женщиной. Коня, как говорится, на скаку остановит. У нее такая стать… И брови вразлет. Да у меня фотография есть! Хочешь, покажу?

Больше всего на свете Таня хотела спать. Но не посмотреть на Морошкину было совершенно невозможно, поэтому она терпеливо ждала, пока Дворецкий отыщет в дорожной сумке снимок. Кроме того, ей действительно было интересно, с кем собирается связать свою судьбу ее недавний ухажер.

В глубине души Таня относилась к этой Морошкиной снисходительно. Потому что как ни крути, а в самый последний момент Валерий готов был отступиться от своей фермерши и вернуться к ней, Тане. К тому же она чувствовала, что он до сих пор находится под властью ее обаяния. Ей будет достаточно только намекнуть на то, что она передумала, и все – дело в шляпе.

Подумав о возможности такого развития событий, Таня против воли смутилась и, конечно, тут же вспомнила о Таранове. И еще о том, как Анжела в последнее время льнула к нему. А он, как будто, был даже и не против…

– Ну, что скажешь? – спросил Дворецкий небрежным тоном.