Если забуду тебя, Тель-Авив

По большим семейным праздникам мы едим пиццу. Не то, чтобы в другое время голодаем, просто нет счастья во всяких стейках, а в фастфуде есть, но часто его нельзя, поэтому нормально в светлый день собраться, выйти за угол и нажраться чего-нибудь такого. Я бы вообще в макдачную пошла, но есть извращения, которым лучше предаваться в одиночестве: на словах-то мужчины все толерантные, а потом однажды увидит, как ты раззявилась на гамбургер, поскучнеет и уйдёт искать чистую девочку, которая в белом платье танцует под дождём и тем сыта (ловит капельки ртом, стараясь не клацать зубами, и думает, когда же он отвернётся, чтобы ей хоть пельменей где перехватить). Муж уже привычен ко многому, но всё-таки надо как-то поберечь, поэтому пицца.

Я пока удалилась ловить покемонов, а он пошёл заказывать. Возвращается и говорит:

– Среднюю взял. Вообще хотел большую, но парень посмотрел на нас и сказал, что большую нам много.

После этих слов я зарыдала и упала на асфальт, колотя себя кулаками по лицу, но это всё внутри, в душé, а вслух сказала:

– Это потому, что я жирная, да?

– Наоборот, потому что ты маленькая, нам вдвоём столько не осилить.

Какая жалкая утешительная фигня. Всем же всё ясно, ну.

Хотя, конечно, от угла зрения зависит не то что многое, а совсем всё. Идём мы как-то с подругой Анной по Ротшильд и видим на рекламном столбе движущуюся фигурку аиста.

– Милая какая реклама, – говорю я. – Аист в гнезде птенчиков высиживает, видать репродуктивного центра какого.

– Милая, – соглашается Анна. – Только это палочки и лапша, а реклама кафешечки.

Подумавши, я согласилась, что вряд ли людям посреди бульвара предлагают осеменяться, но шла бы одна, так и остался бы аист.

А в другой раз идём мы по Неве-Цедек с другой подругой и проходим мимо того дома, который сфотографировал каждый порядочный турист – где на стены налеплены задастые кукольные бабы. И подруга говорит с печальным лицом:

– Какой странный сюжет, толстеньких женщин сбрасывают из окон, а они падают и цепляются.

– Да что ты, – говорю я. – Всегда видела это наоборот: тётеньки ползут вверх по стене, потому что там в окне живёт прекрасный юноша, и они стремятся. Это просто ты слишком недавно из Москвы.

3

Лунное затмение выглядит возмутительно. Не люблю, когда жрут луну. И тяжесть такая, будто я знаю, кто её съел.

В первом часу ночи наконец-то созрела погулять, собираюсь, а муж с интересом наблюдает. Нашла оранжевую тряпочку.

– Что это, штанишки или юбочка?

– Платье, сто лет у меня уже.

– Надеюсь, ты в него поместишься, – доброжелательно говорит он.

…Даже лучшие из них…

Тщательно оделась – когда у тебя оранжевое платье, ничего вроде уже не надо, кроме зелёного шёлкового платочка на запястье. Но вдруг в порыве вдохновения нашла булавку и приколола на лямку рюкзака лохматого ангела размером с пачку «Кэмела» без фильтра. Осмотрела себя с большим удовлетворением:

– А всё-таки хорошо превращаться в городскую сумасшедшую постепенно, деликатно и по чуть-чуть.

– Да, был бы кошмар, если сразу в один день – белила, помада, драная юбка, шляпа и радужное боа.

– Да, я начинаю издалека.

Завершить превращение сегодня не получилось: встретила четверых серых котят, но никто из них не выразил желание стать моим, так что не в этот раз. Хотя один был очень ничего, но я всё-таки ещё не совсем в той кондиции, чтобы притаскивать в дом бродячих животных совсем без запроса с их стороны.

Глядела на себя в витрины и на фото, и вынуждена с горечью признать, что с годами не образовывается во мне никакой значительности и женской стати, а всё больше похожа я на растерянного пингвина, который побуждает ближних взять его за крыло и отвести в зоопарк, планетарий и на карусельки. Думала, может погуглить советы стилиста, но на запрос «как стать шикарной, когда ты пингвин» Гугл не выдаёт ничего определённого.

Вот ведь какая неудачная вышла жизнь. Хотя, как посмотреть – на карусели меня, конечно, тошнит, а в планетарий я с радостью.

4

Не вынесла быть толстой, села на диету, и теперь дни мои полны радости, ибо я худею и с каждым месяцем, ключицы и тазовые кости проступают всё ярче. И недалёк тот день – сурок увидит свои рёбра, не втягивая живот.

Говорить, соответственно, я хочу только об этом, и нужно всё время держать себя в руках, чтобы каждую беседу не сворачивать к костям и килограммам. А то ещё немного, и стану сообщать случайным собеседникам, что жопень, вообразите, спáла и сделалась с кулачок, и в доказательство совать под нос сухонькую фигу.

Муж наблюдает за мной с некоторой тревогой, и хотя тоже худеет за компанию, старается вернуть меня к здравому смыслу. Иногда заходит в своём усердии слишком далеко и недавно сказал тем спокойным тоном, которым произносят самые ужасные вещи:

– Ты же понимаешь, что даже если отощаешь до сорока кило, всё равно не станешь девочкой-подростком?

А я даже не успела совладать с лицом и посмотрела на него глазами то ли раненого оленёнка, то ли срущей собаки, то есть с мукой и недоумением.

Как же не стану.

Прогулка за хобби

1