Если завтра в поход…

Политотделы, редакции соединений, политпросвет- имущество – все должно было быть подготовлено к предстоящему походу, следовало иметь необходимые запасы бумаги и красок. Публикациям в дивизионных газетах, освещавших «японские провокации» и события в МНР, следовало, согласно директиве Л.З. Мехлиса, придать «боевой тон».[282] В тот же день своей телеграммой Мехлис обязал поместить в армейской печати и довести до сведения личного состава сообщение ТАСС о событиях в МНР, а 29 июня телеграфно распорядился  перепечатать из «Правды» фельетон «Невежественные хвастуны из штаба Квантунской армии».

В ходе боев у озера Хасан основная боевая задача личного состава частей Красной Армии состояла в том, чтобы защитить границы СССР. Не случайно соответствующая патриотическая установка пропаганды хорошо усваивалась военнослужащими. Сложнее обстояло дело во время вооруженного конфликта у реки Халхин-Гол. Вначале был допущен серьезный просчет в определении содержания пропаганды среди личного состава, участвовавшего в боевых действиях: основное внимание уделялось идеологическому обеспечению лозунга о необходимости выполнения договора о взаимопомощи с дружественным монгольским народом. Этот лозунг большинству красноармейцев, действовавших на Халхин-Голе, был малопонятен. Например, один из участников боевых действий, красноармеец Гусев высказывал недоумение: «Ведь у нас своей земли достаточно, а потом ведь надо учитывать, что есть германские фашисты, которые могут напасть на СССР».[283]

Позднее, в мае 1940 г., выступая с докладом о военной идеологии, Л.З. Мехлис был вынужден признать: на первом этапе боевых операций на Халхин-Голе в основу пропагандистской работы среди личного состава был положен лозунг о выполнении договора о взаимопомощи с МНР, который оказался недейственным. И уже в ходе боев, констатировал Мехлис, пришлось внести поправку. Политработники разъясняли красноармейцам, «что МНР – это ключ к нашим границам» и, защищая ее, Красная Армия тем самым «обороняет территорию Советского Союза от Байкала до Владивостока», препятствуя одновременно созданию Японией плацдарма для войны против СССР. Этот тезис с пониманием воспринимали красноармейцы и командиры, осознавшие значимость боев у Халхин-Гола для защиты родины.[284]

В то же время именно в период боев на Халхин-Голе был приобретен первый опыт ведения контрпропаганды. Л.З. Мехлис еще до того, как развернулись решающие бои в районе реки Халхин-Гол, в июне 1939 г. утвердил программу полумесячных сборов редакций и типографий газет на иностранных языках. Приписной состав должен был ознакомиться с географией, экономикой и политическим положением стран, на языке которых намечалось выпускать газеты, с организацией вооруженных сил вероятного противника. Руководители сборов были призваны также обучить сотрудников редакций газет на иностранных языках методам разложения армии и тыла потенциального противника.

10 июля для решения задач ведения контрпропаганды на войска противника была создана спецгруппа политработников. Однако печатная база из Забайкальского военного округа прибыла лишь 16-17 августа. Тогда же окончательно оформилось отделение по работе среди войск противника, имевшее две редакции (японскую и китайскую) и необходимое оборудование.[285]

Прибыв в район боев у реки Халхин-Гол, Л.З. Мехлис лично возглавил пропагандистскую деятельность по разложению войск противника. При политуправлении 1-й армейской группы был создан соответствующий отдел. К моменту начала советского контрнаступления на Халхин-Голе уже функционировала специальная группа по разложению войск противника, которой руководил выпускник Военно-политической академии М.И. Бурцев. Однако она дислоцировалась в 120 км от фронта и практически бездействовала: не было ни переводчиков, ни типографии, ни редакции газеты. Мехлис распорядился немедленно перевести из Читы имевшиеся там редакции газет на монгольском, японском и китайском языках. Из Москвы был вызван единственный звуковещательный отряд. Опытный образец звуковещательной станции создали ученые Ленинградского НИИ радиовещательного приема и акустики. Техника прибыла на территорию МНР в конце июля 1939 г. Станция базировалась на 4 автомобилях (ЗИС-5 и ЗИС-6), имела две мощные группы громкоговорителей, аппаратную студию, электростанцию. Аппаратура позволяла транслировать передачи на расстояние до 10 км.