Если желания не сбудутся

— Майор Васильев внедрился в группу бездомных и выяснил, что директор кладбища Клоков подрядил Романа Процковского и его приятеля Дмитрия Василишина освобождать от останков могилы в старой части кладбища. Поскольку земля на кладбище дорогая, Клоков решил использовать ту его часть, которая много лет заброшена. И ничего бы в этом не было незаконного, если бы останки переносились и утилизировались как положено, но Клоков не хотел официально проводить это мероприятие, он хотел торговать местами для захоронения. То есть похороны оформлялись бы так, словно подхоронили к родственнику, и согласно прейскуранту кладбища размер оплаты за такую услугу незначительный, в то время как за «новую» могилу без соседа, так сказать, родственники покойного платят от двух до пяти тысяч долларов, которые Клоков, естественно, прикарманивал. И это было бы все ничего, если бы несколько дней назад на кладбище не погиб некто Буца — один из бездомных, которые живут в старой сторожке и выполняют работы по заданию дирекции: убирают ветки, метут дорожки, собирают мусор и рвут сорняки. За это им позволено жить в старой сторожке, использовать ветки и прочий сухостой для отопления и собирать с могил то, что посетители оставляют там для поминовения. И это тоже было бы вполне безобидно, только эти работы Клоков проводит как заказные через фирму-прокладку, принадлежащую его тестю, и списывает деньги, якобы уплаченные за выполнение работ. Но и это еще не все. Мы обнаружили в одном из моргов тело этого погибшего бездомного, по отпечаткам в нашей базе он опознан как ранее судимый за мелкие кражи гражданин Данович Иван Валентинович, сорока двух лет, уроженец Александровска. Эксперт сказал, что смерть наступила от удара по голове тупым тяжелым предметом, а не как изначально предполагали — в результате падения и удара о каменное надгробие, на котором найдены следы крови. Майор Васильев видел, что по ночам на кладбище приезжают машины, но что делают люди, прибывшие в такое место ночью, он рассмотреть не смог, однако предполагает, что погибший Данович, он же Буца, мог что-то видеть, за что и был убит.

— Нелогично. — Бережной покачал головой. — Если его хотели убить, то там есть где спрятать труп, бомжа искать никто не стал бы, инсценировать несчастный случай незачем. Кровь на надгробии принадлежит убитому?

— Да.

— Его могли ранить, и он, убегая, измазал кровью надгробие, а в темноте искать не стали, предположив, что и так сойдет, никто в его смерти разбираться не будет! — Бережной сердито нахмурился. — Что еще?

— Один из бездомных видел убийство Процковского. — Реутов развел руками. — Ну, вот такой свидетель, другого нет. Он может опознать убийцу, потому что неоднократно видел, как тот посещает директора кладбища Клокова. А уж Клоков скажет нам, кто этот гражданин, иначе сам надолго сядет. А так можно договориться с ним, что мы не будем выдвигать обвинений за его махинации, нам сейчас важнее найти убийцу и выяснить, что за движ происходит на кладбище по ночам.

— Вряд ли Процковского убили из-за того, что он что-то видел… — Бережной задумался. — Парень фактически жил на кладбище и, безусловно, был в курсе всего, что там происходит. Нет, убили его за что-то другое.

Реутов понимает, что сейчас ступает на очень зыбкую почву, но иной версии, кроме проклятого Гримуара, у него нет.

— Что, Денис? Ты все время ерзаешь, как будто хочешь что-то сказать, но не знаешь как. — Бережной устало прикрыл глаза и откинулся в кресле. — Ты говори как есть, не ерзай. Иногда самая невероятная версия может оказаться правдой — особенно если других уже нет.

Реутов вздохнул и достал флешку с копией Гримуара.

Бережной не скрывал своего скептицизма, и Реутов его понимал. Когда ты живешь нормальной жизнью — ловишь преступников, допрашиваешь свидетелей, находишь неучтенные трупы, — тебе сложно поверить в существование чего-то за пределами этой Матрицы. А потом какое-то знание вдруг выскакивает и кусает тебя за задницу, и ты понимаешь, что весь этот трэш тебе не снится.

— А в библиотеку чего ходил?

— Там архивы, Андрей Михайлович. — Реутов с отвращением вспоминает пыльные ящики. — Я решил посмотреть, кто таков Корнелий Качинский.

— Ну, и нашел?

— Нашел. — Реутов вздохнул. — Нет сведений о месте его рождения, и дата тоже ничего не значит, как я понял, — ни дня не записано, ни месяца. Он был клириком в костеле Святого Яна, но костел закрыли, и Качинский остался не у дел. Больше ничего о нем неизвестно. Отмечается только его необычайная образованность, и из статей отчего-то чувствуется, что автор боится разгневать этого Качинского. Кто знает, кем он был на самом деле? Это трудно сказать, но то, что его похоронили живым, в неосвященной земле, с проклятой книгой под подушкой, говорит о том, что он сам так хотел.

— Все, я не буду больше этого слушать, я сыщик, а не глупая домохозяйка! — Бережной сердится. — Если артефакт есть, его нужно найти и спрятать, а то и уничтожить, но сейчас меня интересуют убийцы. Найди мне их.

* * *