Эсминцы и сражение на Балтике. Том 3

Но, сумеют ли силы немецкой эскадры быстро справиться с береговыми батареями Моонзунда? Ведь адмирал Канарис, с которым Эрих Редер тоже разговаривал перед выходом из Готенхафена, предупредил, что русские установили на архипелаге достаточное количество орудий. Конечно, после присоединения Прибалтики к СССР, времени у большевиков, для полноценного восстановления укреплений Моонзунда и строительства новых, имелось не так уж и много. Но, год у них в запасе точно был.

А за год можно понастроить черт знает чего. Особенно, если использовать бесплатный труд заключенных, как это повсеместно и делают красные. Редер, конечно, знал, что и немцы тоже так поступали, хотя во всеуслышание говорили плохое только про большевиков. Ну, не себя же прилюдно ругать, в самом деле? Для народа, ведь, необходима пропаганда, подпитывающая военный угар. А то воинственный дух бойцов Рейха может и уменьшиться. Они могут забыть про то, что они арийцы и вспомнят внезапно, что являются точно такими же людьми, как и все остальные. И мало чем отличаются от тех же русских. И это станет катастрофой, которую никак нельзя допускать руководству Третьего Рейха. Так что, с точки зрения политики фюрера и нацистской пропаганды, Геббельс делал полезное для победы Германии дело, подпитывая воинственные настроения немцев, возвеличивая нацию арийцев тем, что принижал всех остальных.

Эрих Редер совсем не разделял мнение фюрера, что русские как-либо расово неполноценны или в чем-то глупее немцев. Он совсем не верил ни в какие расовые теории. Вместе с тем, гросс-адмирал не любил ни большевиков, ни вообще каких-либо русских. Просто потому, что для него они являлись врагами не лучше и не хуже англичан. Русские были не менее упорны и имели все технические условия для оборудования хорошо защищенных позиций береговой артиллерии на Моонзунде. И лезть туда, разумеется, было рискованно. Но, Редер прекрасно понимал, что и какая-либо внятная альтернатива действиям немецкого флота против этого архипелага, в данный момент, на Балтике практически отсутствовала.

Идти в длинный и достаточно узкий Финский залив с не слишком сильной эскадрой было бы самоубийственно, особенно после того, как русские победили финнов. Конечно, фельдмаршал Маннергейм еще не сдался и где-то там в Лапландии собирал дополнительные войска, но вся южная часть страны уже легла под большевиков. Финны своим проигрышем нанесли Рейху неожиданный удар в спину. И поделать с этим что-либо Германия не могла. Все, на что были способны те немецкие части, которые еще оставались на территории этой страны на границах Карелии и на севере, так это постараться пустить большевистским войскам еще немного крови прежде, чем красные их смогут окончательно перемолоть.

Попытаться захватить Аландские острова, конечно, было бы вполне возможно. И, наверное, это даже получилось бы довольно легко, потому что пока большевики там еще не успели хорошо закрепиться. Но, в данный момент, тот архипелаг не играл в ведущихся боевых действиях никакой роли, потому что вопрос дальнейшего продвижения вермахта в сторону Ленинграда решался именно под Ригой, а не где-то еще. А значит, вскоре немецким морякам предстояло сразиться не только с береговыми батареями Моонзунда, но и с русским флотом.

Редер знал, что линкор «Марат», крейсер «Киров» и новые советские эсминцы уже находятся в Рижском заливе, а остальные большевистские корабли могут подойти в течении суток. Конечно, старые русские линкоры, хоть и модернизированные, представляли собой все те же устаревшие дредноуты. Ни по бронированию, ни по артиллерии, ни, тем более, по маневренности, они не могли сравниться даже с английским линейным крейсером «Худ», введенным в эксплуатацию в 1920-м году, который был успешно потоплен линкором «Бисмарк», однотипным «Тирпицу». Но, двенадцатидюймовые снаряды этих устаревших дредноутов все равно представляли существенную опасность. К тому же, орудий на борту каждого старого советского линкора имелось целых двенадцать.

Если такой залп точно попадет в «Тирпиц», и все снаряды взорвутся, то, даже при всем отличном бронировании линкора, последствия могут возникнуть самые непредсказуемые. Тут, вон, всего одна торпеда попала, а гребной вал уже погнулся и башню главного калибра заклинило. А что с кораблем будет, если в него одновременно прилетят двенадцать тяжелых снарядов? Прочнейшая броня, может быть, выдержит, защита цитадели, возможно, устоит, но, что случится со всем остальным оборудованием корабля? Ясно, что ничего хорошего.

Значит, надо было постараться, чтобы красные моряки из своих пушек в немецкий линкор не попали. И, отталкиваясь от этой здравой мысли, в голове у Редера постепенно начал рождаться план действий на Балтике против Моонзунда и большевистского флота. Гросс-адмирал предположил, что необходимо начать бой с больших дистанций. Он понял, что первым пунктом нужно будет не переть напролом в Ирбенский пролив, а попытаться, маневрируя на траверзе архипелага на безопасном расстоянии, начать обстреливать русские береговые укрепления.