Эсминцы. Коса смерти

Около четырех часов дня новая РЛС «Полет», поднятая на импровизированном дирижабле, наспех собранном из аэростатов заграждения, обнаружила воздушные цели еще на вылете из Финляндии и идентифицировала их. Две сотни немецких самолетов поднялись в воздух с территории соседней, нейтральной пока официально, страны. Истребительная авиация Балтийского флота и Ленинградского военного округа сразу взлетела навстречу. Причем, направления постоянно корректировали по радио. У всех ведущих пилотов первой волны атаки были новые самолеты, оснащенные рациями, а сами пилоты были обучены за две недели пользоваться радиооборудованием. Вопреки первоначальным ожиданиям, немецкие бомбардировщики прошли над водами Финского залива, проигнорировав Выборг и обойдя его ПВО. Не полетели они и в сторону Кронштадта, придерживаясь берега и обходя Сестрорецк с севера.

И хотя первые стычки с вражеской авиационной армадой произошли над самой границей, основные силы противоборствующих сторон встретились уже между Выборгом и Сестрорецком. В небе закипела настоящая воздушная битва, когда сотни машин сошлись в смертельной схватке. Летчики армейских ВВС и Балтфлота устраивали смертельные карусели вокруг немецких бомбардировщиков, одновременно ведя бой с мессершмидтами прикрытия. В этой фазе воздушного сражения немцы потеряли 21 самолет, а советские летчики не досчитались 35 машин. Многие немецкие самолеты, не будучи сбитыми, но получив повреждения, уходили в разные стороны, бросая бомбы, где придется, и убегая.

Еще с десяток фашистских самолетов погибли на подлете к городу, когда в дело вступил второй эшелон воздушного прикрытия на старых истребителях и ПВО Лисьего Носа и Лахты. Пару бомбардировщиков на границе городской черты сбили дежурные аэронаблюдатели из своих корзин, подвешенных к аэростатам заграждения и оборудованных по новым правилам пулеметами. Но около двадцати самолетов все же прорвались к центру города. И тут вся надежда оставалась на эсминцы, стоящие на Неве. Потому что многие армейские зенитки 2-го корпуса ПВО из тех, которые не отправили на фронт, еще развернуть не успели.

Но не зря Трибуц устроил смотр эсминцам перед походом. Чувствовал что-то, хитрый лис. А все думали, какой же он дурак, что эсминцы на Неву приволок перед самой войной. Отметить, понимаете ли, захотел модернизацию кораблей и подбодрить горожан их видом, украсив флажками. Не ждали пока никакого налета, а все вон, как обернулось.

Александр Лебедев, когда завыли сирены и объявили воздушную тревогу, находился не на своем корабле, а в штабе флота, где он рисовал схему акваланга для своих диверсантов. Но Александр не побежал в бомбоубежище, а кинулся на набережную, к разъездным катерам. Как назло, у причала напротив Адмиралтейства их не оказалось ни одного. Все уже расхватали другие командиры, спешащие, в связи с началом войны, на свои корабли.

Саша побежал вдоль набережной в сторону Эрмитажа, напротив которого стоял на якоре «Яков Свердлов», надеясь найти там какое-нибудь плавсредство. Впрочем, пока добежал, на корабле якорь уже выбрали, а машины запустили, и из всех труб пошел дым. А никакого катера или даже самой плохонькой лодочки поблизости найти никак не удавалось. Он махал руками и кричал, в надежде, что его услышат на борту. Но там никто даже не смотрел в его сторону. Выли сирены, метались люди по набережной, и на эсминце началась суета, там отдавали команды и спешно разворачивали орудия влево. Силуэт корабля изменился, над передней надстройкой возвышалась антенная конструкция радиолокатора.

Стоя на набережной в растерянности и не зная, как привлечь к себе внимание, чтобы с эсминца за ним отправили лодку, Александр слушал нарастающий гул авиационных моторов и наблюдал, как из-за кварталов Петроградской стороны вынырнули самолеты с черными крестами на крыльях и образовали в небе странную фигуру. «Вот же она, коса смерти! Занесена над Ленинградом!» – пронзила мысль. Но вражеские самолеты не торопились сбрасывать бомбы. Никаких сомнений, что стервятники люфтваффе шли бомбить именно центр города, уже не оставалось. Поняв это, Александр скрестил руки на груди и повернулся к Эрмитажу, чтобы убедиться, что на его крыше развернуты зенитки. Но их там не было. И тут Саша вспомнил, что сам же он подсказал отцу убедить Жданова отдать пока половину орудий ПВО фронту. Ведь серьезные налеты на Ленинград должны были начаться только в сентябре. Как же так? Похоже, его сведения из будущего быстро теряли свою ценность, потому что мир вокруг менялся стремительно. Лебедев чувствовал себя обескураженным, стоял столбом, как дурак, на фоне своего корабля и не знал, что же предпринять.