Эсса

Эсса чуть повернула голову в сторону принявшего человеческий облик ящера и миролюбиво пояснила:

— В момент наибольшего волнения каждый дракон может что-то сделать, чтобы вернуть к жизни друга, любимую или ребёнка. Я не знаю, как часто это можно провернуть, но во всех легендах есть подобные упоминания.

Эсса умолчала о том, что дракон при этом делится половинкой своего сердца, но тут был как раз тот случай, когда меньше знаешь — крепче спишь.

— Предлагаю всем покинуть это плато. Нам надо отдохнуть, отмыться и обдумать, что делать дальше, — произнёс адмирал и, хотя эти слова не были приказом, То́го твёрдо смотрел на красавчика-дракона и не собирался передавать ему свои командирские обязанности. — К тому же все эти огненные зверушки не так безобидны, я чую запах гари.

— Я возьму их под контроль, — чуть подумав, сообщил Каадавр, заслужив в ответ уважительные, хоть и немного настороженные взгляды.

Глава 23.

Впервые за время пребывания на этой планете путешественники замёрзли ночью и даже вспомнили, что поспешно окрестили её Ледяной. Конечно, они не окоченели, но приходилось жаться друг к другу и с сожалением вспоминать о брошенных несколько дней назад спальных мешках. Температура воздуха перед рассветом напоминала об уходящем лете, когда днем всё ещё по-прежнему тепло, а ночью слишком свежо, чтобы быть беспечными.

Но утром у всех было хорошее настроение. Никто больше не косился на показавшегося надменным красавчика Каадавра. Он же по-прежнему держался поблизости от похорошевшей целительницы Шет.

Все смогли пережить и принять вчерашние чудеса. Ушла некоторая растерянность от всего случившегося, и вернувшиеся к сгоревшему домику Накары путешественники теперь забрасывали вопросами огненного дракона.

Его соплеменников интересовало, что он чувствовал, оказавшись в огне, как понял, что сильнее стихии, и как переборол её, заставив подчиниться.

Каадавр честно пытался ответить на все вопросы, но слишком часто повторял, что действовал интуитивно. Его слова не помогали понять, как остальным соплеменникам достичь такого же результата.

Драко хотели повторить преображение товарища и боялись этого. Вот так вдруг перевернуть всю свою жизнь, понять, что привычное прошлое всего лишь трамплин в будущее… а будущее слишком непонятно и, возможно, сулит одиночество и непонимание тех, кто остался в родном доме.

— Нас ждёт стихия воды, — прервала все разговоры Накара. В этот раз ожоги посланницы залечили не стихии, а доктор Шет, но восстановить волосы не удалось, и сейчас Накара стыдилась своего вида.

— Нам опять ставят ультиматум? — сухо спросил адмирал, ласково проводя рукой по её идеально гладкому черепу.

— Да, — она поймала руку мужчины и, не поднимая глаз, прижала к своей щеке. — Дети огня расселяются по всей территории, и вода не хочет уступать первенство.

— Стихия воды готова принять дракона? — спросил Нико.

— Да. Вода хочет возродить весь свой народ. Она помнит, дракон был её гласом и отцом детям воды, но не повелителем.

Все взгляды устремились на замерших Драко. Понять, кто из них сможет быть водным драконом, было сложно.

— Госпожа Эсса? — обратился к ней Того.

— Я ничего не видела, — с сожалением ответила она.

— Вас кто-то блокировал?

— Нет, здесь другое. Мне кажется, что я вошла в полную силу и теперь мне надо научиться осознанно управлять своим даром. Из-за усталости и накопившихся переживаний я сейчас интуитивно блокирую его. Простите.

— Ну что ж, раз мы уже ввязались во всё это, то доведём дело до конца. Господин Эарии, вы готовы вести нас к месту, где заперта водная стихия?

— Да! Три-четыре дня пути, — с восхищением поглядывая на Каадавра, ответил Видящий путь, а потом неожиданно задал вопрос Эссе: — Госпожа, как вы думаете, мы все теперь можем вернуть потерянный облик?

— Мне кажется, что всё к этому идёт.

— Но как? Как это сделать?!

— Разберёмся, — с улыбкой пообещала девушка.

— А вдруг для этого надо быть избранным?

— Эта планета — ваш родной дом, как и здешняя энергия. Посмотрите, даже мы меняемся под её воздействием, а что уж говорить о вас! Потерпите, пусть всё идёт своим чередом.

Нико протянул девушке очищенные и подсушенные орехи в сплетённой им из плотных листьев коробочке.

— Угощайтесь, госпожа Бруно.

Эсса отвела глаза и, отчаянно краснея, немного тише, чем ей хотелось бы, попросила мужчину обращаться к ней по-дружески.

— Значит, можно просто Эсса? — склонился собеседник, чтобы заглянуть ей в лицо.

— Я благодарна вам…

— Тогда уж и ты обращайся ко мне запросто, — перебил он Эссу, широко улыбаясь.

— Нико, вчера нам всем пришлось тяжело, и я благодарна тебе…

— Брось! Это мы все тут обязаны тебе. Ты разобралась в паршивейшей ситуации и нашла выход.

Эсса отложила корзиночку с орешками и протянула руку Нико:

— Друзья? — с улыбкой произнесла она, но мужчина не спешил пожимать её ладошку, хотя держал крепко и даже поглаживал большим пальцем.

— Дружбу можешь предложишь своему Стражу, а я хочу нравиться тебе как мужчина.

Эсса попыталась вытянуть свою руку из его захвата.