Эссе, статьи, рецензии

Покойный Сергей Курехин как-то съязвил, что весь наш рок-н-ролл в сущности авторская песня, только под электрогитары. Время подтвердило курехинскую правоту. Несколько ярких людей (Гребенщиков, Кинчев, Цой, Шевчук, Бутусов, Сукачев, Чистяков), появившихся на заре перестройки, пришедших на сцену, дабы рассказать современникам, что они думают о нашей жизни, сделали это под электрогитары. Вот и весь русский рок. Это процесс был частью идеологического обеспечения грядущей бужуазно-демократической революции, о чем тогда никто не знал. Вскоре выяснилось, что "в белом венчике из роз" впереди не Иисус Христос, а, в лучшем случае, Анатолий Чубайс. Романтическим натурам русских рок-н-рольщиков это было чуждо. Они заклинали ветра и взывали к солнцу - а время подсунуло им грязный рынок, Б.А. Березовского в качестве покровителя искусств и вдохновенное вранье Великого Государя. Причем подсунуло с лукавой репликой: "А вы этого и добивались, мальчики, разваливая империю".

Чужие формы, заемные ритмы быстро осыпались с грустных русских мальчиков, резко повзрослевших и навсегда опечаленных, и осталось им просто-напросто петь русские песни, когда удачно, а когда нет, сопровождая свои песни, раз уж так вышло, электрогитарами.

Кинчев цеплялся за рок-н-ролл дольше всех. Отчасти из-за присущего ему упрямства, отчасти потому, что к его ураганному сценическому темпераменту это довольно подходящая стихия. Обладая непременным свойством звезды - вызывать любовь к себе - он ею и стал, возглавив армию диких фанов, согласных разделять все метания его художественной натуры, поскольку они в них ничего не соображали. Он мог впадать в изысканную мистику, удаляться в крайности демонизма, проявлять тонкую иронию, подражать Гумилеву или Хлебникову - они проглатывали все как очередную дозу. Однажды я видела, как стая алисовцев человек в 50, перевернув пару-тройку урн и сказав ночному ветру все, что они думают о "ментах-козлах", завыла следующий кинчевский текст: "Где разорвана связь между солнцем и птицей рукой обезьяны, где рассыпаны звезды, земляника да кости по полянам, где туманы, как ил, проповедуют мхам откровения дна, где хула, как молитва - там иду я".

А если учесть, что по степени внешней устрашительности алисоманы стоят где-то между активными фанами "Спартака" и наиболее упертыми сторонниками Жириновского, неудивительно, что мирные обыватели, тихие любители изящных искусств шарахаются подальше от всех этих прелестей.

Неподражаемо рассказывавший анекдоты, владевший многими оттенками иронической и комической интонации, живой, нервно-подвижный, артистичный Кинчев совсем потерял юмор и закоченел в сознании некой высокой и ответственной миссии. Было ли ему знамение, как императору Константину, увидевшему крест на солнце со словами "Здесь твоя победа", - неизвестно. Но император Костя явно готов привести руины советской империи под знамена истинной веры. Пародийности выбранной эстетики он, очевидно, не замечает. О свободе выбора и самостоятельности человеческого пути ему теперь все ясно: самость есть зло, смирение паче гордости. Как заметил совершенно пророчески Василий Васильевич Розанов, видимо, в земную жизнь замешан неистребимый процент пошлости. "Пройдет пошлость позитивистская, наступит пошлость христианская. О, эти смиренные христиане с глазами гиен! О! О! О! О! ", - так и возопил Розанов четыре раза, только сейчас обретя понимающую аудиторию. Мое-то дело дохлое, ибо о Великом посте критические статьи писать - ясно, какую участь себе готовить. Но, по крайней мере, я в этой участи не встречусь с холодными, лицемерными, трескучими, толстобородыми "отцами", важно и выспренне поучающими людей в делах, в которых они ничего не смыслят и сильно озабоченными тем, чтобы на моем лице не было косметики, а на голове красовался смиренный платочек. Христос нас любит в юбке, в брюках уже не любит!

Константин Кинчев - не фарисей и не конъюнктурщик. Он искренне верит в свою правоту. С той же искренностью несколько лет назад он пребывал в образе демона из некрупных, но взыскующих света. Он остается одним из талантливейших наших современников, если вспомнить хотя бы недавний альбом "Джаз". Просто некуда русскому богатырю, как всегда, преклонить головушку. Вечные русские крайности: либо кабак, либо монастырь. Кабак исчерпан. В монастырь - рано. (А жен и детей кто будет кормить? И тех, и других у Константина множество.) Вот тут и пляши на лезвии бритвы. Вот и зарабатывай пением гимна "Мы вместе, православные!", с тоской вспоминая времена, когда было "Солнце за нас". Как нам казалось.

Дело в том, что Константин Гаврилович застрелился

За что я не люблю современный театр

Татьяна МОСКВИНА газета «Русский Телеграф», 23 мая 1998 года