Эссенция пустоты

Где-то на другом конце зала громко вскрикнула одна из гулящих девиц и тут же захихикала. Кто-то требовал ещё рома, кто-то завязал драку, но после нескольких глухих ударов звуки борьбы смолкли, и по трактиру снова прокатилась волна могучего хохота. На компанию у очага во всей этой суматохе никто не обращал внимания.

Выждав паузу, парень обратился к другим сидящим за столом:

— Понимаете? Всё сходится.

— Да, сходится, — проговорил Селах, глядя исподлобья. — Ребята, выбейте-ка из него местоположение сокровища.

Громилы уже начали вставать, но Тхенда опередил их, вскинув руки:

— Сесть!

Никто не ожидал подобной властности от субтильного паренька лет двадцати пяти от роду, поэтому сбитые с толку наёмники медленно сели, глядя то на вора, то на пирата. Борк смотрел на спутника со смесью удивления и опаски — как на случайного прохожего, внезапно выкинувшего безумный фортель.

— Капитан Селах, — с прежней учтивостью продолжил вор. — Пытками вы ничего не добьётесь. Я скорее умру, чем позволю ускользнуть добыче всей моей жизни. К тому же я могу лишь приблизительно указать место. Карта была старой, нечёткой, ориентироваться придётся на месте. Я заранее пропитал её особым горючим маслом, потому что знал, что вы захотите оставить меня за бортом. Неужто вы думаете, что я не предусмотрел для себя лёгкой смерти? Задумайтесь — если сгину я, последняя ниточка к сокровищу оборвётся. Давайте не будем препираться, лучше заключим соглашение.

Пират, помолчав, откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди:

— Сколько ты хочешь?

— Пятую долю.

— Не пойдёт, — с ходу отрезал Селах. — Нам понадобится набрать больше команды, и не абы кого, — презрительный взгляд в сторону Борка. — Тамошние туземцы — настоящие звери. Со всеми придётся делиться. Даже я никогда не брал больше десятой доли от всей добычи.

— В этот раз добыча обещает быть такой, что даже сотой доли хватит на целую жизнь, — возразил Тхенда и театрально вздохнул. — Впрочем, я готов идти на уступки. Пусть это будет знаком моей доброжелательности. Десятая доля.

Селах изучал вора колючим взглядом. Парень терпеливо выдержал это испытание.

— Сын слепой обезьяны, — с прищуром пророкотал пират. — Отбираешь у нас десятую долю величайшего сокровища Южного Моря и преподносишь всё так, будто мы тебя ещё за это благодарить должны.

— По-моему, вполне честная сделка, учитывая, что я один знаю, где оно находится, — пожал плечами вор.

Селах едва заметно переглянулся с телохранителями, но от внимательного Тхенды не ускользнуло это движение, и он улыбнулся уголками губ.

«Я всё предусмотрел».

— Капитан, я успел запомнить карту, — вдруг прогудел один из наёмников, угрожающе уставившись на наглого вора.

— Ха! — парень довольно хлопнул себя по коленям. — Ну что ж, тогда убейте меня и дело с концом!

После этой фразы последовала новая дуэль на взглядах. Наконец Селаху стало ясно, что ловкач его таки обставил. На сей раз. Сопляк возомнил себя умнее всех, но не тут-то было. Пират поклялся себе во что бы то ни стало выпотрошить наглеца, как только они доберутся до сокровища — уж тогда-то ему ничто не помешает это сделать. Конечно, он даже виду не подал, что подумал об этом, чтобы не спугнуть.

— Мур-рена, — рыкнул капитан, добродушно осклабившись. — А ты мне нравишься, прохвост! Шут с тобой. По рукам.

Тхенда расстался с Борком прямо на выходе — их пути расходились. Вор не опасался слежки, будучи уверенным, что сумел добиться своего. Риск, без спора, был велик, но оправдан — судя по тому, что он вышел из трактира на своих двоих. Молодой человек предусмотрительно оплатил комнату в ночлежке на другом конце района, там, где на него уже не станут обращать так много внимания, а следовательно не станут и совать нос в его дела. С недавнего времени это стало критичным.

Уже давно стемнело, а из-за летнего дождя мрак стал совсем непроглядным, но Тхенде было не привыкать, к тому же, зрение его было острее обычного. Тёплые капли, падающие на лицо, успокаивали, остужали злобу и будто смывали маску вора-авантюриста, которую ему пришлось на себя нацепить.

«Вот до чего я дошёл».

Он буквально вбежал в свою комнату и, закрыв за собой дверь, замер на какое-то время.

«До Тхенды».

Рэна передёрнуло.

«Я омерзителен. Лгу, изворачиваюсь и раз за разом иду на сделки с совестью — пусть под прикрытием маски, но всё же это я. Я, а не кто-то другой. И ведь у меня получается, словно я занимался этим всю жизнь. Если бы кто-то сказал мне об этом до катастрофы, я бы не поверил. Принципы пуэри нерушимы. Только вот я единственный пуэри в мире людей, и мои принципы никому даром не нужны».

Охотник стянул с себя промокшую одежду и развесил на верёвке. Сел на топчан, сложив руки на коленях. Посидел так, в тишине и темноте, пытаясь перевести мысли в нужное русло.