Эссенция пустоты

Он отошёл к ближайшему дереву, словно намереваясь спрятаться за ним, но вдруг остановился и сказал:

— И вот ещё что. Если бы кто-то вроде меня встал на одну из противоборствующих сторон, у другой не осталось бы ни шанса. Я ведь бессмертный.

С этими словами он шагнул за дерево и подозрительно затих. Я обошёл талинат по кругу — так и есть, исчез.

Почесав в затылке, я сделал себе выговор за скоропалительные выводы. Но корить себя в этом не было смысла. Союзника я не потерял, врага не нажил. Начав высказывать Бессмертному всё, что думаю, я рассчитывал на эффект неожиданности, который бы вынудил его хоть чем-то себя выдать. Случись это, бессмертность этого паренька была бы мной тотчас проверена ещё раз. Но его поведение и слова сбили меня с толку. По всему выходило, что третья сторона и впрямь существует. Не имею понятия, кто способен оставаться в стороне, но они точно душевнобольные, все до единого. Может, и к лучшему, что я спугнул одного такого.

И вопрос «почему Отражение отчаянно бежит перед каждым его появлением?», похоже, так и останется без ответа. От самого двойника правды ведь не добьёшься.

Ещё раз осмотревшись, я с наслаждением вдохнул аромат растений Ниолона и пошагал дальше вглубь леса.

Как бы то ни было, от своих планов я отказываться не собирался.

Леди Фиорана с отвращением на лице ступила в вязкую супесь. На этой долготе рассвет ещё даже не начинался, кроме того лил дождь, поэтому вокруг было темно, как в могиле. В грязной, холодной, промокшей насквозь могиле.

Эфирная Тропа, как и планировалось, выбросила волшебницу на просёлочную дорогу лигах в пяти от Лотора. Координаты этой точки хранились в её памяти как раз на такой случай — если понадобится пробраться в город незамеченной. Подобная предусмотрительность, возможно слегка параноидальная, в очередной раз себя оправдала. Никогда не знаешь заранее, в какой момент парадный вход для тебя закроется.

Не теряя времени, Стальная Леди сошла с дороги и направилась к спрятавшемуся в глуши домику лесника. Ей предстояла долгая и вдумчивая подготовка.

Чтобы противодействовать налаженной и проверенной временем организации вроде Ордена, требовались ресурсы. В данном случае, прежде всего человеческие. В результате свержения с поста архимага Литесса потеряла почти всех сторонников. Многие чародеи Ордена никак не возражали против смены руководства — потому что им было, по большому счету, всё равно. Другим, чтобы признать нового архимага, потребовался стимул — им стала жестокая расправа над оппозицией, решительно отказавшейся подчиняться захватившему власть предателю и взявшемуся ниоткуда чужаку. Стальная Леди нисколько не жалела казнённых. Они — глупцы, наивные дуралеи, если решили, что смогут противостоять второму по могуществу человеку в Ордене. Преданность такого сорта в конечном счёте оказалась (как и в большинстве подобных случаев) бесполезной и бесславной. Лишь у немногих достало ума сохранить верность своим принципам под масками повиновения. Некоторых из них с тех пор поймали на лжи, другие погибли во время памятного похода на Глубины. Так что теперь в распоряжении Литессы имелось лишь четыре человека, на которых она до сих пор могла рассчитывать.

Томве, Норлан, Сорелл и Лей. Нет никакой гарантии, что хоть кто-то из них дожил до сегодняшнего дня, но именно эти четверо были последними, кто мог оказать изгнаннице хоть какое-то содействие. Требовалось разыскать их и убедить пойти против необоримой силы в лице Вернона и его нового хозяина.

В Томве и Сорелле она даже не сомневалась. Эти двое были достаточно умны, чтобы не попасться, и достаточно последовательны, чтобы придерживаться строгих правил передачи власти в Ордене. Тихий и спокойный Томве к тому же был безнадёжно влюблён в Литессу уже много лет. С Норланом Стальная Леди съела пуд соли ещё до того, как стала архимагессой, он же активно участвовал в её продвижении на этот пост. Почти наверняка за год с небольшим он не изменил своих позиций.

Что касается Лея… с этим не всё так просто. Он совершенно непредсказуем и почти неуправляем. С его выходками совету Ордена приходилось мириться отчасти из-за того, что выскочка приходился давним родственником королю, а отчасти из-за его выдающихся магических способностей. Невозможно вспомнить и недели, в которую нахальный неугомонный Лей не выкинул бы какой-нибудь фортель. При этом он никогда не совершал серьёзных ошибок, бесил, досаждал, но не более. Уж в чём-чём, а в изворотливости и остроумии этому отпрыску благородной семьи не откажешь. Поэтому совет опасался Лея, причём скорее из-за его независимости, чем нерадивости. Всё это делало молодого чародея худшим кандидатом в сподвижники, но он имел одну положительную особенность, уравновешивающую все отрицательные.