Есть что скрывать

– Мы оба знаем, что она могла сама избавиться от статуэтки. Например, подарить кому-нибудь. Или выбросить. Можно найти десятки объяснений, детектив. И даже если статуэтка действительно пропала, вы не можете утверждать, что предмет, пропавший из квартиры этой женщины, каким-то образом оказался у одной из моих пациенток.

– Тем не менее оказался. – Хейверс постучала карандашом по блокноту, и в ее тоне проступило раздражение. – Он совершил путешествие из Стритэма в Дептфорд, причем почти все это время был у вас.

– Я не понимаю, как…

– Номер десять, – сказал Линли.

– Что?

– «Стоящий воин» – это ограниченная партия из пятнадцати бронзовых скульптур, доктор Уэзеролл. Росс Карвер – муж Тео Бонтемпи – купил копию номер десять из двенадцати, проданных галереей в Пекхэме. Скульптор ставила номер рядом со своей подписью. Надписи наносились на дно скульптуры, так что если специально не смотреть, о них можно не знать.

Хирург ничего на ответила. Вивьен Янг сцепила руки на столе. Из коридора доносились голоса. Из вентиляционного отверстия на стене внезапно подул холодный воздух.

– Мёрси Харт пока хранит молчание, но, полагаю, это ненадолго, независимо от того, сколько вы ей платите, – как мне кажется, довольно много. Когда мы поедем в тюрьму Бронзфилд, чтобы еще раз поговорить с ней…

При упоминании тюрьмы доктор Уэзеролл прищурилась, но не сказала ни слова.

– …велика вероятность того, что она расскажет о вашей связи с клиникой на Кингсленд-Хай-стрит. После того, как мы сообщим ей, что вы арестованы.

– Без комментариев, – сказала доктор Уэзеролл.

– В ваших комментариях пока нет необходимости, – сказала Хейверс. – Кроме десятой копии «Стоящего воина» – которая сильно осложнит ваше положение – и решения Мёрси Харт прервать молчание, что обязательно произойдет, когда она узнает о вашем аресте и предъявлении обвинений, у нас есть ваши телефонные звонки Тео Бонтемпи после того, как та столкнулась с вами в день прихода полиции в клинику. Первый из этих звонков был сделан в тот же вечер. А все остальные ведут прямо к той ночи, когда на нее напали.

– Позвонив Тео, вы пытались убедить ее не сдавать вас.

– Сдавать? За что? За то, что помогала искалеченным женщинам? Разве это незаконно, детектив?

– Поначалу мы думали, что Мёрси Харт под именем Эстер Ланж делает обрезание маленьким девочкам. Но это не так, правда? Операции делали вы, и вы шли туда – в клинику, – когда вас увидела Тео Бонтемпи, одетая в африканскую одежду. Думаю, она была шокирована и пыталась понять, что вы делаете в этом районе. Но ей не потребовалось много времени, чтобы прийти к единственно возможному выводу. Именно вы делали медикализированное обрезание.

– Без комментариев. Без комментариев, – сказала доктор Уэзеролл. Потом повернулась к Вивьен Янг. – Я обязана сидеть тут и выслушивать все это?

Адвокат сказала то, что Линли и Хейверс и так знали: как долго они могут удерживать ее без предъявления обвинений. И это время хирург, скорее всего, предпочла бы провести не в их обществе.

– Не все женщины, которых вы оперируете, могут заплатить за реконструктивную хирургию, правда? И эти операции не оплачиваются Национальной системой здравоохранения. Вам требуется надежный источник дохода, чтобы содержать свой медицинский центр на Собачьем острове и платить Мёрси Харт приличные, как я полагаю, деньги. Вполне возможно, вы получаете пожертвования от организаций, борющихся с женским обрезанием, и от отдельных людей, – но главным источником дохода для вас служит клиника женского здоровья в Хакни. Чего я не понимаю – и, готов поспорить, сержант Хейверс тоже, – так это почему вы выбрали медикализированное обрезание как средство обеспечения своей работы. Это не только незаконно – именно против него вы боретесь.

– Не совсем так, шеф, – возразила Барбара. – Она борется против метода, которым это делается, а не против самого факта. Думаю, она рассуждает так: если родители хотят сделать дочери обрезание, она, по крайней мере, избавит их от некомпетентного мясника. Именно поэтому она ни за что не поручила бы операции Мёрси Харт. Но все должно было выглядеть так, словно их делает Мёрси. Поэтому доктор Уэзеролл появлялась в клинике только после сообщения о назначенной процедуре. Так все происходило, доктор Уэзеролл?

– Без комментариев, без комментариев. – Ее голос с каждой секундой звучал все тише, бравада исчезла.

– Теперь становится понятна роль Мёрси, – задумчиво произнес Линли. – Она должна была знать, что происходит, и должна была знать, что это незаконно.

– Ей нужны деньги, шеф. Куча детей, ни мужа, ни бойфренда, жизнь дорогая, и все такое…

– Она пошла на огромный риск. Только ради денег?

– Может, она считала это правильным, сэр? Не само обрезание, а использование медикализированного обрезания для поддержки того, что доктор Уэзеролл пытается сделать для искалеченных женщин?

Доктор Уэзеролл молчала. Но в ее глазах блеснули слезы. Вивьен Янг что-то прошептала ей на ухо. Хирург на мгновение задумалась, потом кивнула.

– Нам хотелось бы поговорить наедине, детектив, – сказала адвокат.