Есть, господин президент!

К месту встречи на Сущевке мы подъехали первыми. Четверо наших новых помощников – Виктор, Сережа, Руслан и Шурик – прибыли следом, минут через пять, и моих ожиданий, в целом, не обманули. Некоторая скудость причесок и недостаток бородатости в них искупались высокой банданностью, а число стальных зипперов и шипастых браслетов превышало все мыслимые пределы. В лучах заходящего солнца металл блестел так, что казалось, будто внутри каждой заклепки спрятано по сильной лампочке. Словом, все в этих байкерах было на уровне – и фейс, и хаер, и феньки, и прикид.

Не было у них только главной мелочи: самих мотоциклов. Трое добрались на метро, четвертый пришел пешком.

Сперва я удивилась отсутствию железных коней, но затем поняла, что подвергать опасности возлюбленные «харлеи» никто из них не собирается. Физиономии – сколько угодно, а мотоциклы – нет. К технике фаны добрее, чем к себе. Поскольку на человеке сто раз заживет, а фирменную запчасть фиг потом где достанешь.

Разведчиком к моему подъезду был отправлен самый молодой из четверки – Шурик. Обернувшись за две минуты, он доложил, что у дверей на скамейке зависли штуки четыре каких-то левых мэнов, но по виду не въехать, караулят они там кого-то или просто дымят отравой и гыгыкают на мимоходящих граждан. Свастик, если они и есть у них на шеях, Шурик не разобрал. Но это неважно. В любом случае такие рыла не зачистить – себя обидеть.

– Я тоже пойду, – рванулся было с ними Кунце.

– Не гони, капитан. – Самый старший среди байкеров, увесистый чернявый Руслан, с улыбкой поймал моего спутника за рукав. – Ты сегодня намахался, хватит с тебя, дай и нам размяться. Лучше помоги своей девушке и пригляди за японцем. У нас же не Европа, сам видишь. Сопрут байк или поуродуют – концов не найдешь.

Я уже успела узнать от Макса, что среди его здешних знакомых нет ни одного офисного клерка. И ни одного, кстати, практикующего хирурга. Руслан в свободное от мотоциклов время работает мясником на Савеловском рынке, Виктор с Сережей – швейцарами в ночных клубах, а Шурик – тренером по плаванью. Таким ребятам, пожалуй, мешать не стоит, подумала я. К тому же эти байкеры, как ни крути, – все-таки не крокодилы. Зубов меньше, такта больше.

Мне и Максу велено было выждать четверть часа, а затем – идти смело, путь будет свободен. И действительно, наши новые друзья не подкачали: пятнадцать минут спустя, когда мы с Кунце, предусмотрительно озираясь, подкатили на малой скорости к дверям моего подъезда, лавочка была пуста – если не считать пары жестянок с недопитым «хайникеном» и раздавленной сигаретной пачки. Окрестности подъезда вообще оказались на редкость безлюдны: ни чужих, ни своих – сплошь мертвая зона. Правда, из ближайшего к дому палисадника время от времени доносились шорох, треск и малоразборчивые плюхающие звуки. Но, возможно, там среди зелени просто громко тошнило какую-нибудь окрестную дворняжку.

Моя черно-было-рыжая Пульхерия встретила меня на пороге квартиры оглушительным мявом и изгибом трехцветного хвоста, что означало высшую степень неудовольствия, нетерпения и раздражения.

Все миски ее были пусты, все горшки – давно использованы, поэтому первым делом я восстановила кошачьи туалеты, а уж затем попыталась сама принять душ… Какой там! В мое отсутствие, должно быть, у соседей снизу, веселых раздолбаев Симагиных, все бесповоротно засорилось – и по этому случаю холодная вода была исключена. Я еле-еле нацедила себе два стакана из чайника, чтобы ополоснуть лицо и почистить зубы. Остается верить, что хоть у папы на даче проблем не будет. Воду там качают из подземного источника, кажется, лет уже пятьдесят. Чтобы он иссяк, должна случиться геологическая катастрофа или подземный ядерный взрыв.

– Милая, мы едем к папе, – сообщила я Пуле. – Дела ты свои сделала, а пожрешь в дороге. Это тебя отвлечет от ухабов.

– Мур! – кратко выразила обиду моя кошка, которая не любила выходить из дома и тем более есть на ходу.

Впрочем, в гостях у папы Ефима Григорьевича она уже как-то бывала, и против его компании не очень возразила. Он ведь, в конце концов, ей имя сочинил – то есть практически крестный. Правда, раньше я перевозила ее в корзинке, держа на руках, но авось и багажный отсек мотоцикла она перетерпит.

Второе, еще более сердитое «мур!» Пульхерия издала, когда я уже внизу попыталась запустить ее в мотоциклетный кофр. Но стоило мне надорвать пакет с кошачьим кормом и слегка просыпать его на дно коробки, как киса без дальнейших понуканий нырнула вслед за едой и позволила беспрепятственно захлопнуть крышку. От моего дома до папиной дачи – километров пятьдесят. Надеюсь, пятисот граммов еды ей хватит на дорожку…

Пока мы проезжали по центру города, Кунце вел мотоцикл молча и лишь сосредоточенно следил за дорогой. Но чем ближе мы подбирались к МКАД, тем чаще наш рулевой ерзал, нервно покашливал и вздыхал. А сразу после того как мы проехали Черепково и шоссе стало немного посвободней, у меня в шлеме раздался голос моего героя:

– Яна, мне надо сказать вам… сказать тебе одну важную вещь.