Есть, господин президент!

– Но ведь вы, Иван Николаевич, раньше не говорили, что любите пирож… – начал было Тима, но договорить я ему не позволил.

– Я веду речь прежде всего об у-ва-же-ни-и, – мягко вколотил я в его непонятливую башку. – Первое правило любой корпорации: самый сладкий кусок донести до начальства. Кто твоя корпорация? Кремль. Кто твое ближайшее начальство? Я. Между тем у меня на столе до сих пор не стоит тарелочка с тем пирожным… Может, все-таки отобрать у тебя «Почву» и отдать ее Чванову? А?

– Не надо! – подпрыгнул Тима. Вот такой он мне нравился: одни толстые щеки и никакой харизмы. – Мы сейчас! Двадцать минут! Оно у меня в Думе лежит… в кабинете… в коробочке!..

Я ткнул пальцем в направлении двери – и мгновение спустя от вождя «Почвы» с его юным секундантом не осталось ничего, кроме нескольких витающих в воздухе молекул французского парфюма. Еще через пять секунд я связался с секретаршей.

– Софья Андреевна, – сказал я, – Погодина с Органоном я отправил в Думу. Как только они вернутся, сразу запустите их ко мне… Да, вот еще что! Пригласите сюда через часик-полтора, не позже, кого-нибудь из Академии наук, поавторитетней. Можно нобелевского лауреата, если есть кто живой. Станет спрашивать, зачем зову, отвечайте, что, типа, побазарить о будущем науки. Вообще и в России. Закапризничает – намекните на президентские гранты. Мол, желающих много и не хотелось бы промахнуться.

– Могу выловить Ганского, – предложила Худякова. – Он вчера, я слышала, выступал по «Эху столицы». Значит, еще в сознании…

Отлично, подумал я, научное светило под рукой не повредит. Теперь неплохо бы пригасить волну от вчерашних «Дуэлянтов». Всякая массовая истерия хороша, если мы ее можем контролировать и обращать себе на пользу. Если же нет – она деструктивна и небезопасна. Пасту в тюбик, понятно, даже мне не запихнуть, будем реалистами. Но вот минимизировать потери можно. По крайней мере, утреннего повтора программы на Сибирь и Дальний Восток я не допущу. И без острого приступа любви к Тиме с Лерой тундра и тайга прекрасно обойдутся. Пусть пожуют какой-нибудь сериальчик.

Придвинув к себе светло-зеленую вертушку АТС-1, я набрал Гошу Климовича. Парень был разумный и мои идеи склевывал на лету. Впрочем, иных парней мы к федеральным кнопкам не подпускаем.

– Гоша, дружок, – ласково обратился я к теленачальнику, – я наслышан о твоих проблемах. Сам их решишь или нужна моя помощь?

– Проблемах? – переспросил Гоша тонким голосом юного воришки, пойманного в супермаркете на краже «сникерса». – А что, у меня, Иван Николаевич, разве есть про… то есть, я только хотел уточнить: какие из наших проблем вас особенно интересуют?

– Ну а ты как считаешь? – с ласкового тона я перешел на прямо-таки задушевный. Надеюсь, теперь Гоша оценит серьезность момента. – Не торопись, подумай. Проблемы-то у тебя, не у меня.

Недолго думая, Климович наябедничал на коллег.

– Если вы насчет контрпрограммирования, то это наша вечная головная боль, – слезливо проговорил он. – Конкуренты, Иван Николаевич, канал наш буквально задолбали. Пакостят и пакостят по мелочи. Мы ставим в сетку нечто рейтинговое – и они на тот же час суют у себя что-нибудь отвлекающее. Уж какое улетное, казалось, шоу Сереги Журавлева – и того, мерзавцы, гасят.

– Гасят? И как сильно? – Я постарался, чтобы в голосе не было ничего, кроме ленивого начальственного любопытства.

– Вчера, скажем, замеры дали пятнадцать процентов, а могло быть тридцать, – зашмыгал носом Гоша. – Что делают эти паразиты? Второй канал запустил по сотому разу «Терминатора» со Шварцем, четвертый – сольный концерт Кристины Орбакайте, девятый – сериал «Яма», о проститутках. И вроде каждый откусил от нашего рейтинга по чуть-чуть, а в сумме мы практически уже без штанов.

Я тотчас же полюбил и качка Арни, и остроносую швабру Крису, и всех киношных проституток, независимо от гражданства и цены. Спасибо вам, санитары леса! Отвлекли, заманили кто чем, приняли удар на себя. Без вас бы вчера треть страны сошло с ума, а с вами – вдвое меньше. Пятнадцать процентов психов – это терпимо, в пределах нормы. Во время хоккея или Петросяна народу съезжает столько же.

– Журавлев молодец, – похвалил я ведущего, – и шоу у него блеск. О нем я тебе и толкую с самого начала: жаль, говорю, что это блестящее шоу никак нельзя сегодня повторить на Сибирь.

– Нельзя? – растерялся Климович. В зигзаги логики руководства даже ему было трудно вписаться на повороте. – Но почему?

– Вот ты мне сейчас и объяснишь, почему, – предложил я. – Ну! Раз, два, три… Вспомнил? Только не вынуждай меня подсказывать.

– Может, у нас проблема… э-э-э… с коммуникациями? – Сейчас Гоша брел по темному лесу наугад, осторожно хватаясь за сучья. – Что-то у нас… э-э… на телебашне не в порядке?