Есть ли будущее у капитализма?

Главный вопрос наших дней: как долго продлится нынешняя рецессия и может ли она усугубляться вплоть до краха капитализма? Для начала кратко проанализируем причины кризиса. Здесь мы также обнаруживаем эффект каскада. Рецессия начиналась как в основном американский кризис после слияния нескольких причинных цепочек. Во-первых, американская гегемония и вытекающие из нее глобальные дисбалансы позволили правительству США и обычным американцам заимствовать непропорционально огромные суммы денег из-за границы под ничтожный процент, наращивая долги, которые в конечном счете оказалось невозможно обслуживать. Во-вторых, последовавшее за этим увеличение процентных ставок взорвало ипотечный пузырь, что и вызвало первый настоящий шок. Однако эта причинная последовательность едва ли бы возникла без идеологического проекта политиков построить «демократию собственников», создав нацию домовладельцев. Третья важная причина состояла в том, что кризис произошел после разрушения институтов финансового регулирования. Наконец, четвертой причиной стал бесстыдный рост неравенства в Соединенных Штатах. И развал финансового регулирования, и рост неравенства подстегивался сочетанием неолиберальной идеологии и власти банкиров и топ-менеджеров в американской политической системе. Отчасти это может быть связано с переходом Америки от сферы производства к финансовым услугам, который способствовал тому, что главной целью компаний стала краткосрочная «акционерная стоимость». Схожие причины действовали и в Соединенном Королевстве, поскольку в обеих странах доминировали финансовый капитал и неолиберализм. В большинстве других стран эти причины были не столь явными. Впрочем, немецкая инфляционная фобия (вызванная историческим мифом, будто гиперинфляция привела Гитлера к власти) вполне согласовывалась с политикой, к которой призывали неолибералы, а немецкое экономическое могущество в Европе способствовало распространению этого финансового консерватизма по всему континенту. Военная мощь не играла особой роли в Великой рецессии, зато ее сыграла идеологическая вера в виде англо-американского неолиберализма и германского страха перед инфляцией.

В придачу ко всему этому «обнаружились» вундеркинды из сектора финансовых услуг, чьи математические уравнения привели к необоснованной уверенности в заумных финансовых инструментах, все меньше и меньше связанных с реальной экономикой. Эти экономисты переводили идеологию неоклассической экономики в математические модели риска, ошибочно полагая, что экономика — это рыночная система в чистом виде, основные параметры которой можно точно вычислить и предсказать. Практически никто не предвидел, что различные факторы риска смогут каскадом усиливаться один за другим.

Затем кризис распространился по всему миру — и не потому, что американская гегемония пришла в упадок, а, напротив, потому, что Америка с ее экономикой, ее долларом и ее экономистами-математиками продолжали доминировать в мире. Спад деловой активности в США затронул страны с долговыми проблемами, а также страны, которые были главными торговыми партнерами США, но сохранили «добродетель» и не поддались соблазнам наращивания долговых обязательств, сильного увеличения неравенства, неолиберализма или финансового капитала, — такие, как Германия и Франция. При более пристальном рассмотрении испуганные инвесторы «обнаружили» сектора и целые страны, которые после начала рецессии и сжатия капитала также не смогли платить по долгам. В 2007 году, как раз перед началом рецессии, данные МВФ по европейским государствам показывали, что только у Греции и Италии уровень государственного долга немного превышал размер ВВП. Средний уровень государственного долга в Европейском союзе (ЕС) был немного ниже, чем среди стран ОЭСР в целом (71 % к 73 %). Только в Греции уровень государственного долга представлял реальную проблему. В Ирландии, Испании и Италии (как в Америке и Великобритании) резко выросли долги частного сектора, хотя главной слабостью итальянской экономики был низкий уровень производительности. У всех этих экономических систем имелись свои слабые стороны, которые, вполне возможно, так и не проявились бы, не начнись в Америке финансовый кризис. Но грянул кризис, усугубившийся принятием мер жесткой экономии и, далее, спадом деловой активности, повлекшей за собой сокращение налоговых поступлений, из-за чего государственный долг резко вырос во всех странах.