Есть ли будущее у капитализма?

Капитализм подвержен циклам. Но насколько регулярны их фазы по времени? Иногда циклическая фаза рецессии делается глубже в силу «внутренних» экономических причин либо вследствие дорогостоящих войн, разброда и тупика в политике или идеологии, подсказывающей политические меры, неверные для данного кризиса. В наших примерах депрессии и рецессии это было важной причиной ухудшения динамики, в первом случае потому, что еще не появилось никакой другой приемлемой макроэкономической идеологии, во втором случае потому, что спад произошел после длительного периода рыночного роста, завершившегося очевидным провалом кейнсианской альтернативы, за которым последовало сокращение регулирования, особенно в финансовом секторе. Политические и геополитические отношения также играют свою роль и кажутся еще менее предсказуемыми. Вероятно, из этих кризисов можно извлечь экономические уроки, которые в принципе могли бы уменьшить саму вероятность и остроту будущих кризисов. Хотя вовсе не ясно, извлекли ли властвующие элиты свои соответствующие уроки. Неолиберальные программы жесткой экономии, навязанные экономическим системам во время рецессии, к сожалению, заставляют вспомнить о вредной роли, которую сыграл ликвидационизм в начале 1930-х годов. Заметим также, что две чудовищные войны XX века привели к абсолютно противоположным результатам, и это еще больше осложняет проблему предсказания. Первая мировая война способствовала тому, что экономический спад перерос в Великую депрессию. Однако Вторая мировая заложила основы не только величайшего в истории экономического подъема, но и гегемонии Соединенных Штатов.

Американская гегемония и ее проблемы

И потому есть возможность, что Америку поджидает величайший хозяйственный упадок в ближайшем будущем. Согласно Валлерстайну, периодом наибольшего американского могущества были 1945–1970 годы, после чего началось непрерывное ослабление. Я в этом не столь уверен. На протяжении 1950-1970-х годов доля Америки в мировом ВВП постепенно сокращалась из-за восстановления Японии и Европы. Затем с 1970 по 2005 год эта доля оставалась практически неизменной, поскольку Соединенные Штаты успешно пользовались преимуществами доллара как мировой резервной валюты. После чего наметился относительный спад, в основном из-за высоких темпов роста Индии и Китая. Однако доллар сохраняет свое могущество, Америка все еще может заимствовать наличность практически неограниченно по ставкам ниже 2 % и по итогам большинства недавних лет по-прежнему опережает Европу и Японию по экономической производительности и темпам роста. И МВФ, и Барри Эйхенгрин едины во мнении, что доллар сохранит положение мировой резервной валюты до начала 2020-х годов. На Соединенные Штаты также приходится 48 % всех мировых военных расходов (самый высокий показатель в истории), они удерживают лидерство в области патентов, Нобелевских премий, элитных университетов и массовой культуры. Как бы то ни было, Америка сохраняет свое преобладание.

Конечно, это не продлится вечно, и есть подозрения, что у американцев начинает появляться предчувствие упадка. За последнее десятилетие их гигантские вооруженные силы, по сути, потерпели несколько настоящих поражений. Политические и идеологические противоречия приблизились к кризисному порогу. Политики сознательно поощряли рост неравенства, что привело к опасному расслоению общества. Слияние топ-менеджмента и крупных корпоративных инвесторов (особенно руководителей страховых и пенсионных фондов), их баснословные оклады и бонусы (с которых платят 15 %, а не 35 % налогов) также зримо увеличивают неравенство. Сочетание регрессивных налогов, корпоративных хищений и вялого экономического роста привело к экономической рецессии и идеологическому взаимоотчуждению.