Есть ли еще секс в большом городе?

Сперва подруга Сэсси Марго, только что ушедшая от мужа в Атланте и пытавшаяся попробовать холостую жизнь на вкус, отправилась кататься на яхте со «щенком». Как и большинство таких приключений, оно продлилось много дольше, чем ожидала Марго: она выпила лишнего на жаре, и ее арестовали на парковке за попытку езды в нетрезвом виде.

Потом зараза перекинулась на Мэрилин.

Еще пару месяцев назад нам с Сэсси едва удавалось вытащить ее из дома; теперь же Мэрилин хотелось тусоваться днем и ночью. Она заявлялась на каждую вечеринку независимо от того, приглашали ее или нет. У Куини тогда гостили знакомые дамы из Европы, которые без тени смущения снимали на публике верх от купальника с бесшабашностью завсегдатаев Сен-Тропе.

Обстановка стала накаляться с появлением мужчин. Сперва Китти с Марго повздорили из-за друга Китти, который флиртовал с ними обеими; потом Мэрилин с Куини поцапались из-за тогдашнего бойфренда Куини, а Тильда Тиа вообще была готова цапаться с любым, кто под руку подвернется.

Дошло до того, что даже мы с Мэрилин чуть не подрались.

С начала лета между мной, Сэсси и Мэрилин возникло странное напряжение, которое нарастало по мере увеличения светового дня. Может, оттого что мы никогда раньше не тусовались в большой женской компании и Мэрилин просто играла на публику, но она вдруг начала вести себя странно, совсем не похоже на себя прежнюю. Мэрилин всегда утверждала, что она вечно остается в тени, а теперь нарочито старалась быть в центре внимания, рассказывала неприличные истории, которые мы с Сэсси ни разу не слышали. Естественно, женщины, впервые видевшие Мэрилин, сочли, что она всегда была такой. Опровергнуть это не представлялось никакой возможности, и на какое-то время воцарилась полная неразбериха.

Однажды вечером мы с Китти и Тильдой Тиа сидели на кухне у Китти, и к нам присоединилась Мэрилин. Уже не помню, что послужило катализатором, но мы ни с того ни с сего взъярились друг на друга.

– Я тебя совсем не узнаю! – заявила я.

– Да, я изменилась, ну и что? – парировала Мэрилин. – Привыкай!

Схватив сумку, она рванула к двери.

– Что ты вечно убегаешь от разговора? – крикнула я вслед.

Это прозвучало по-идиотски, потому что Мэрилин никогда раньше не убегала от разговора, поскольку мы ни разу в жизни не ссорились!

– Да пошла ты! – бросила Мэрилин обернувшись.

Слова вылетели как пощечина.

Я задохнулась от возмущения. За двадцать лет дружбы мы ни разу себе такого не позволяли. Я просто ушам своим не верила! Что происходит?

– Как ты смеешь! – заорала я, выходя за ней следом в гостиную.

Сердце гулко билось в животе. Изнутри поднималась ярость, глубокая и страшная, сродни пещерному атавизму. Казалось, я противостою некоему воплощению зла, а не живому человеку…

Мы синхронно подняли руки, готовясь ударить, и вдруг замерли.

Нас обеих словно окатило холодной водой, и мы разом пришли в себя.

Я отвернулась, и она тоже – а может, и наоборот, не помню, – и разошлись в разные стороны: Мэрилин на выход и в машину, а я обратно на кухню.

Каждая из нас немедленно позвонила Сэсси и получила суровую отповедь: взрослые женщины, а ведем себя как дети в песочнице! На нас не похоже.

И она права – это все ПСВ.

Психоз или кризис?

На поверхности ПСВ напоминает так называемый кризис среднего возраста.

В прошлом подобный кризис случался большей частью с мужчинами около сорока. Это расценивалось как некий переходный период, бунт против ограничений, навязываемых обществом, семейными узами и корпорациями, где когда-то работало большинство. В зените кризиса мужчина покупал мотоцикл, начинал читать «Плейбой» или заводил роман. Порой кризис среднего возраста приводил к разводу, но не обязательно. Это считалось нормальной фазой, через которую проходят все мужчины.

Тем временем женщинам никакого кризиса не полагалось. Вместо этого им дозволялись истерики, которые мы сегодня называем недиагностированной депрессией. Пока мужчины вели распутную жизнь, женщины ложились в постель и укрывались одеялом с головой.

В наше время идея кризиса среднего возраста в сорок лет звучит просто глупо. Во-первых, многие лишь к сорока начинают созревать и вести себя как взрослые люди: находят партнера и/или рожают детей, покупают дома за городом и включаются в типичный репродуктивный цикл. Их жизнь вращается вокруг детей и родителей других детей, которых приходится волею случая называть друзьями. А благодаря тому, что нынешний репродуктивный цикл страшно выматывает и поглощает все ресурсы, как физические, так и эмоциональные, он, по сути, оказывает на кризис среднего возраста сдерживающий эффект. Проще говоря, у человека не остается времени, чтобы задавать себе главные вопросы: кто я и что здесь делаю?

Однако стоит учесть, что репродуктивный цикл не отменяет кризиса целиком, а просто отодвигает на более поздний срок. Как правило, это случается в самый неподходящий момент: развод, смерть, переезд, менопауза, потеря работы, дети покидают родное гнездо и тому подобное.