Есть ли жизнь после отбора?

– А ничего, что два великолепных бассета седеют и лысеют одновременно? – недовольно произнес Гамильтон и магией вырвал листок из рук Кристофа.

Прочитал он мгновенно, после чего медленно произнес:

– Вот как. Значит, ради этого все и затевалось?

Ауэтари перехватила изрядно помятую бумагу и принялась читать:

– Так, что здесь? «Мы, коллегия неравнодушных магов в составе…» Бла-бла-бла, регалии, достоинства, заслуги – все это неинтересно. Та-ак… «…просим рассмотреть наше обращение к Совету Магов тщательнейшим образом, поскольку изучение останков существ иных миров способно раздвинуть границы современной науки». Хах, как интересно. И вот еще: «…а поскольку баронство Фоули-Штоттен расположено в зоне повышенной портальной активности, обязать барона Фоули-Штоттен предоставить материал для изучения». Какая прелесть.

– Это дичь какая-то. – Я начала нервно растирать ладони. – Это в голове не укладывается. Что вы собрались изучать?!

– Кому-то встали поперек горла граничные щиты, – с уверенностью произнесла Ауэтари. – Только-только была налажена добыча и сбыт, и тут раз! Закрывается граница, а после ты уничтожаешь стационарный портал.

Кристоф кивнул:

– Я подумал о том же самом, но не слишком ли быстрая реакция? Прошло не так много времени, а противник уже сделал следующий ход.

– Возможно, все висит на волоске? – Я прижала указательный палец к подбородку. – Возможно, у нашего таинственного врага все либо вот-вот получится, либо вот-вот сорвется? И он готов действовать импульсивно и неразумно? Просто… Вот серьезно, миледи проректор не та колдунья, которую можно отстранить от должности за аморальное поведение.

– Я не в силах представить себе аморалку в ее исполнении, – хохотнул Гамильтон. – Вот никак.

– А я не могу представить, что она спустит это кому-либо с рук, – добавила я. – В принципе, мы можем просто затаиться и подождать, пока миледи проректор доберется до того, кто посмел назвать ее поведение «аморальным».

Но это была, разумеется, шутка.

– Смех смехом, – Гамильтон с ненавистью уставился на мятый листок, – но, когда придет официальное письмо, нам придется что-то отвечать.

– Ответ здесь может быть только один – нет. – Я пожала плечами. – Мы изучили тварей ровно настолько, чтобы знать, как убить. Мы знаем, что они, пропитанные силой своего мертвого мира, сами не вполне живы. Мы знаем, что частички их тел, ингредиенты, которые с них можно собрать, не идут ни на одно благое зелье или ритуал. Только чернуха.

Меня начало колотить. То, что вначале показалось дурной шуткой, сейчас выглядело ужасным кошмаром.

– И что самое главное, это – прецедент, – тихо произнес Кристоф. – К этим бумагам еще должен был быть приложен лист с необходимыми ингредиентами. И готов поспорить, там было бы что-то безобидное. Например, старые иссохшие кости.

– Что-то, что мы могли бы отдать, – кивнула я. – Что-то, что показалось бы «малой кровью».

– А после больше и больше, – покивала Ауэтари, – знакомый подход. И потом ты только и можешь, что соглашаться. И вот баронство Фоули-Штоттен превращается в перевалочный пункт, в часть транзита запрещенки.

– Тебе придется брать власть и отменять это, – серьезно сказала я. – Иначе мы начнем войну.

– Мина…

– Так или иначе, а с этим, – я ткнула пальцем в почти уничтоженный листок, – Окраины изменятся необратимо. Но, восстав, мы погибнем с честью, а не станем частью черных сборщиков.

Сейчас я как никогда остро чувствовала свое сродство с силой. Как будто именно этого удара судьбы мне и не хватало.

– Каковы же плохие новости? – Гамильтон решил сменить тему, и я была ему за это искренне благодарна.

– Магистр Вельтрис найден мертвым, – Кристоф потрогал подживающий рубец, – некто инсценировал его самоубийство.

– Инсценировал? – переспросила я.

– Изобразил, – шепнул Гамильтон.

– Я знаю, что такое «инсценировка», – возмутилась я. – Просто удивилась, что…

– Что и я знаю? – хмыкнул Кристоф. – Про порох я теперь тоже знаю. И согласен, что нам такого не надо.

«Точно, леди Змейка так же гуляет среди миров», – пронеслось у меня в голове.

– Только вот кто такой магистр Вельтрис и почему мы должны огорчиться? – ворчливо спросил Гамильтон.

У меня же в памяти что-то скреблось. Вельтрис у меня отчего-то ассоциировался с химерологией и…

– Магистр выполнил заказ на особенный парик, который впоследствии был преподнесен моей младшей сестре, – мягко произнес Кристоф.

– Точно, – цокнула я. – С него все и началось, юную принцессу обманом заставили вынести из хранилища проклятый клинок, и все завертелось.

– Надо было призвать гончих, – сердито вздохнул Гамильтон, – чтобы разнюхали все.

– Поэтому я здесь, – серьезно ответил Кристоф. – Смиренно прошу помощи.

– В помощи мы, разумеется, не откажем, – кивнула Ауэтари, а мой компаньон, не удержавшись, добавил:

– Мы б ее навязали, если б ты не попросил. Но вот вопрос, а где хорошая-то новость?

Мы все обратились в одно большое ухо, а Кристоф, пожав плечами, тонко улыбнулся:

– Мне удалось забрать из дворца сестру, и она, а точнее, ее серьезный и деловитый компаньон рассказал довольно обнадеживающие вещи.