Есть, любить, наслаждаться. Еда. Путеводитель-травелог для женщин по ресторанам, кухням и рынкам мира

Недопустимо в наши дни стоять во главе какого-либо серьезного предприятия, быть столпом в той или иной сфере экономики и иметь лишний вес. Сегодня принято демонстрировать свою власть над телом, моделируя мускулы и уменьшая окружность талии. Господа с объемистыми животиками, навод нявшие когда-то ресторан Patroon, выглядят анахронизмом. Они принадлежат к тому веку, когда после употребления в пищу 400 г протеинов неизвестного происхождения (в то время никого не интересовало, паслись ли бычки в лугах, нагуливая вес, или их пичкали гормонами), шпината со сметаной (выполняли завет мамочки, твердившей: «Кушай овощи») и целой тарелки жареной картошки они выкуривали сигару, потягивая мерло. Но это было до появления на экранах фильма «На обочине» (Sideways),[172] после просмотра которого все твердо усвоили, что единственное название виноградной лозы, которое следует запомнить, – это пино-нуар. Вот это действительно настоящее мужское вино: насыщенное, яркое, укрепляющее, содержащее тестостерон. Между сменами блюд поздравляли друг друга с подписанием договора, условившись в скором времени заключить еще один контракт на миллионы долларов, провернуть еще одну сделку, которая принесет немалые доходы.

Хотя время не стоит на месте, в сути деловых взаимоотношений ничего не меняется. Изменился скорее их стиль. Портерхаус[173] заменили на жареный морской язык. Забыли про картошку во фритюре, потому что все придерживаются протеиновой диеты. Вместо нее заказывают салат из рукколы, приправленный низкокалорийным соусом. Минеральная вода San Pellegrino вытеснила Barolo.[174] Дела ведутся с меньшим размахом. Теперь не принято отмечать подписание новых контрактов, и если устраиваются торжества по этому поводу, они выглядят гораздо скромнее, и обе стороны довольствуются блюдами по цене в 46 долларов. Застолья стали не такими обильными, речи не такими длинными, но тем не менее ланчи, знаменующие заключение сделок, по-прежнему актуальны.

Андеграунд

Как зелоты, ведущие непримиримую борьбу с кастой вероотступников, употребляющих в пищу нечистые продукты, восемнадцать человек тайком пробирались в самый центр Астории в Квинсе, чтобы разделить совместную трапезу с незнакомцами.

Все они принадлежали к одному клану – клану гурманов. Их общение друг с другом происходило один или несколько раз в месяц во время ужинов на частных квартирах в условиях полной секретности и конспирации. Иногда для своих встреч они выбирали совсем неподходящие места: цокольный этаж церкви или зал в синагоге, где чувствовали себя как в подполье. Восемь лет тому назад Тамара Рейнольдс, добродушная, пышнотелая рыжеволосая дама, организовала первые конспиративные ужины. В то время она работала в ресторане Prune. Однажды после рождественского застолья, когда в голове шумело от выпитого и было хорошее настроение, ей и ее подруге Зоре пришла в голову бредовая идея открыть табльдот. На следующее утро, когда алкогольные пары рассеялись, они почти ничего не помнили о том, что происходило накануне. Но авантюра, тем не менее, получила путевку в жизнь. Сначала они собирались вместе с друзьями и знакомыми.

Но когда впоследствии к ним присоединились друзья друзей, Тамара им намекнула, что хорошо бы принять участие в затратах. С этого момента ее идея начала приносить материальные плоды, а гости почувствовали, что приобрели полное право присутствовать на ее ужинах.

Однажды солнечным весенним вечером Тамара принимала гостей, записавшихся к ней на ужин по мейлу, в своей небольшой двухкомнатной квартире. Никаких скринингов, анкет, предъявленных к заполнению, никаких номеров кредитных карт, чтобы зарезервировать место. Все записавшиеся были желанными гостями, включая серийных убийц, но даже это не волновало Тамару. Единственное условие для проникновения в ее жилище – снять обувь при входе.

Приглашенные пили аперитив в вестибюле, а Тамара в это время жарила на гриле в саду огромные куски баранины и рэмпс, разновидность дикого порея, популярность которого столь велика, что превратилась в последнее время в новую нью-йоркскую манию.